Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но проходит время, и кончается слепота избытка света, человеческое ухо слышит слово, и оно помогает видеть то, что не в состоянии различить глаз.
И первый Таможенник, что был зорче и проворней умом, увидел иное новое лицо.
И страх заполз в сердце Таможенника.
И пока ликовал в безмолвии зал, жаба сунула свой нос и глаз в сердце Таможенника и перекрыла клапан, через который бежала в тело Таможенника кровь, и нечем стало дышать, и Таможенник глотнул воздух, совсем как Гример, когда остался в стеклянном колпаке, из-под которого выкачали воздух. И перестал дышать Таможенник, и собрался Таможенник.
«А теперь все, что в тебе есть, ну же», — и он через раздавшийся, как рот, клапан протолкнул этого зеленого скользкого урода и задышал ровно и спокойно.
Стоящий-над-всеми провел его: может, и будет спасен Город, может, и останется в нем жизнь, может, и останутся те, у кого лица хотя бы не совершенно подобны лицу Образца, но годны к переделке. А лицо Таможенника слишком за пределами этого «годны».
И стало пусто и бессмысленно внутри. Так бывает с бредущим в пустыне сутки за сутками, точно знающим, где вода. И дополз полумертвый, и вот уже протянул руку, чтобы набрать воды, и вернуться в жизнь, и научиться снова любить, и бояться простых вещей (потери власти, что бросит та, которую любил, или то, чем занимался всю жизнь, окажется заблуждением и бессмыслицей), и вот уже протянул губы, чтобы вернуться в жизнь, чтобы обмочить их сухую, шершавую, расколотую, как земля в засуху, кожу, но она на глазах доползшего, потерявшего все в пути, поступившегося всем в пути, чтобы доползти, уйдет в песок, и перед ним окажется только воронка, такая же сухая и мертвая, как дорога человека.
Поползли губы Таможенника вниз, как будто лопнула трость посередине. Гример, испытание, слежка движением, тысячи приговоренных к Уходу с исполнением Ухода, так что вода в канале становится густой, как нефть, участие в совокуплениях под видом участника движения во имя блага Города, во имя спасения Города, каждый час, отданный на то, чтобы Город жил, как жил он до Таможенника, нелепая ссора с Великим, которого и он, Таможенник, переживет ненадолго.
Таможенник потер виски, закрыл глаза и увидел мысль. Ему сейчас был нужен Гример. Вот почему тот увел Музу из зала. Через час у Музы будет новое лицо. Значит, и у Таможенника есть эта возможность — пока еще зал слушает Стоящего-над-всеми.
И Таможенник встал, и в темноте поднялся медленно, и тихо по ступеням вверх к входной двери; даже точно увидел, где можно найти Гримера — в его лаборатории. И никто на Таможенника не обратил внимания, потому что там, внизу, на сцене был свет и там судьба каждого начала свою новую дорогу. И толкнул тихонько Таможенник дверь, и была заперта дверь.
Ему ли было не знать, что, если двери закрыты, ни одна душа живая не стронет их с места. И еще более внешне успокоился Таможенник.
Он останется здесь, в последнем ряду, около двери.
И когда все будет окончено, выскользнет и найдет Гримера.
Еще не все потеряно.
Пока ходят ноги, смотрят глаза и есть чем дышать.
И Таможенник, как кошка, готовая к прыжку, спокойно развалился в кресле у самой двери. Последние ряды почти все были свободны. Слишком многие в последние дни получили Уход, номеров не хватало, чтобы заполнить все кресла, ибо процедура оформления в номер требовала операции и рядовые гримеры просто не успевали восполнять ушедших.
II
А слова Стоящего-над-всеми уже заполняли зал. Так вода, хлынувшая в выкопанный канал, сначала течет медленно, впитываясь в землю, но вот набирает скорость, и уже первые ряды захвачены теченьем мысли, головы начинают кружиться от азарта и силы, которые топят в себе сомненья и страх.
Желанье, право, необходимость, неотвратимость действия, как семена, брошенные в жирную почву, на глазах щелкают в небо побегом, — течет мысль Стоящего-над-всеми, скачками побеги прибавляют в росте.
Действие — наполняется тело силой, как воздухом резиновые игрушки.
Действие — суживаются глаза. Бойницы в стене крепости, а не глаза. И за ними — цифры защиты, и нападения, и победы прыгают, как в кассовом аппарате магазина, где бойко идет распродажа подешевевших товаров.
Действие — значит перемена…
Каждый слышит то, что он хочет слышать.
Имеющий Имя единоличен в восприятии мысли, затопившей его уши.
Первый ряд, шестое место.
Даже привстал.
…Черт возьми, в драке есть смысл. Защита того, что имеешь, — дело святое, победа — их форма жизни, все остается как было. Только застоявшаяся кровь, как река в половодье, веселей побежит по венам. И уже руки нащупывают подлокотник — это оружие, которым суждено победить.
Первый ряд. Седьмое место.
Председатель.
Пора принимать сторону последних рядов, за ними будущее. За теми, с кем он еще не работал, следовательно, они живы, следовательно, он для них только великодушный, милосердный Председатель Комиссии, но у него есть Имя. Он откажется от своего Имени, а свою работу он готов выполнять безымянно, легче потерять Имя, чем жизнь…
Третий ряд, десятое место.
Муж…
Только что добился того, о чем мечтать не мог, и уже потерять, а это вы видели… да он один — всех — зубами, ногтями, ногами…
Место одиннадцатое.
Жена…
Не ввязываться, подождать, чем все кончится. Жена нужна всем. Она обернулась, глаза зала шли мимо нее, но сколько среди видимых ею было знакомых глаз, что защитят и оставят в живых… Подождать.
Тринадцатое место.
…Справедливо. Да, пора начинать все сначала. Лучшие дома, лучшие бабы, лучшие… Конечно, правота на стороне последних рядов, и тогда не будет внутри стыда, страха, неволи жить