- Не нравится мне это - нахмурилась, соображая, что за подобный побег отца по головке не погладят.

- Не бойся, - отец подбадривающе улыбнулся, - я еще могу устроить побег родной дочери так, чтобы его хватились не сразу. Ну, а стоит сказать, кто у нас был пленницей, и мне поверят без всяких доказательств.

- Страшная ледяная ведьма? - хихикнула.

- Очень страшная, - кивнул отец, притягивая к себе и целуя в макушку, - люблю тебя, милая. Люблю так сильно, что и представить нельзя.

- И я тебя.

Обняла, прижалась всем телом. Больно, до крови прикусила губу, чтобы не зарыдать. Увидимся когда-нибудь? Обнимемся еще раз?

- Все, тебе пора, - он отстранился первым.

Я шмыгнула носом. Чтобы отвлечься от похоронных мыслей, занялась делами насущными - грабежом. Рассовала сахар по карманам, соорудила бутерброды из хлеба и сала, спрятала за пазуху.

Отец с улыбкой наблюдал за исчезновением еды со стола.

- У меня трое мужиков голодных, - буркнула, краснея от смущения.

- Передай, что если не уберегут, я этим голодным лично животы узлом позавязываю, - пригрозил отец, доставая из мешка флягу, - и это тоже передай. Ночи холодные, пригодится.

Открутила крышку, нюхнула и сморщилась - в нос шибануло дубовым запахом коньяка. Уверена, ледяные оценят, а если нет - отдам Хасару. Должна же я поощрять своего вассала?!

- Передаешь маме, что я её люблю? - попросила, когда прощались. - И береги себя. Очень прошу, береги.

- Обязательно, дочь, - отец поцеловал меня в лоб, крепко прижал, - а ты будь осторожна с родней деда. Судя по тому, что я слышал от отца, слишком часто для них дар оказывался важнее живых людей. Жаль, у нас не осталось времени поговорить, впрочем, мое мнение будет излишним. Уверен, разберешься сама, ты у меня умница.

Я кивала, соглашаясь, а внутри все замирало от страха. Впервые встреча с неизвестной мне родней казалась реальной. И эта реальность пугала больше, чем переход через линию фронта. Как меня встретят? Отправят сразу в горы или начнут гонять до изнеможения на тренировки? Дар одновременно усложнял и упрощал мою встречу с родственниками.

Я вошла в сарай, задержала дыхание - после свежего воздуха запах навоза сбивал с ног. Вспомнилась карта и изображение пары домов рядом с лагерем. Здесь неподалеку был хутор, но, видимо, сарай - все, что от него осталось.

За спиной глухо бумкнула дверь, скрипнул засов, отрезая от свободы. Я поморгала, привыкая к темноте.

- Айрин, ты как? - обеспокоенно уточнила темнота голосом Сойки.

- Они что-то с тобою сделали? Допрашивали? - внес конкретику Хасар.

Инстинктивно потрогала разбитую губу. На этой детали я настаивала особо рьяно. Отец сопротивлялся, как мог, но в итоге сдался. Не знаю, почему мне въелось в память, что допрос без разбитого лица - не допрос, а безоговорочная сдача, но версию о твердости пленницы следовало поддержать моим плачевным внешним видом. Ведь впереди у нас побег, отцу и так придется нелегко, пусть хотя бы конвоиры видят, что их командир не скупился на средства, «выбивая» из меня информацию.

- Все нормально, - ответила, делая осторожный шажок в темноту, - лучше скажите, как Отшельник.

- Да что ему сделается, спит, - успокоил меня Сойка. Его рука нашла мою, поддержала, пока я усаживалась на бревно. Глаза постепенно привыкали к темноте, и я уже различала силуэты своих сокамерников.

- Кстати, есть кто-нибудь хочет? - поинтересовалась через некоторое время.

- Это шутка? - напряженно уточнил Сойка.

- Да, нет, - достала из-за пазухи бумагу, зашуршала. Силуэты придвинулись ближе.

- Ого! - обрадованно воскликнули сбоку, и на один бутерброд в свертке стало меньше.

- Ты же на допросе была, - с подозрением уточнил ледяной.

- Мы, южане, народ милосердный. Пленников голодом не морим, - прочавкал в темноте Хасар, - но если ты принципиально в плену не ешь…

- Еще чего, - отрезал Сойка, беря свою долю.

- Ешьте, скоро выдвигаемся.

Я невольно скопировала тон Отшельника, но возмущения не последовало, как будто я имела право на командование. Ну, с Хасаром все понятно, но почему Сойка так легко принял мое главенство?

- Сойка, сможешь привести в чувство Отшельника?

- Как скоро?

Я прикинула время.

- Через полчаса, может, чуть больше.

- Сделаем. Особо вменяемым он не будет, но идти сможет.

- Отлично.

Одной проблемой меньше.

- Вопросы потом. Идем тихо, в разговоры не вступаем, в пререкания тоже. Хватит мне южно-северного противостояния в отряде. Понятно?

- Айрин, мы не маленькие, - с обидой возмутился Сойка.

- Не переживайте, госпожа, Хасар будет нем, как могила.

- Не каркай.

- Это лишь слова или ты даже их боишься?

Я скрипнула зубами, мысленно представила двух, окрашенных в национальные цвета Северной и Южной Шарналии, ворон, затем медленно и с наслаждением свернула обе тощие шеи и… успокоилась. Этих двоих и, правда, только могила исправит.

Полчаса тянулись вечность, и мне казалось, что ничего не получится, что мы застряли в этом вонючем сарае навсегда, но вот за стеной раздались голоса, сквозь дощатые щели острыми лучами заметались огни фонарей. Я напряглась, вытерла мгновенно вспотевшие ладони о штаны и затаила дыхание, чутко прислушиваясь к тому, что происходит снаружи.

Вот караул перекинулся парой фраз со сменой, сухой смех рассыпался в ночи, а затем солдаты отбыли досыпать. Я дотронулась до руки Сойки и прошептала:

- Пора.

Тот кивнул, поднялся, подошел к сидящему у стены Отшельнику. Время пошло.

Стало тихо, лишь стук собственного сердца раздавался в ушах. Тонкий хрип, донесшийся снаружи, я уловила на грани слуха. Сердце ускорилось, выстукивая ритм тревоги, а затем беззвучно распахнулась дверь, впуская внутрь волну свежего воздуха, с тонкой примесью кострового дыма. Отдельного приглашения не требовалось. Я встала, неторопливо шагнула к порогу. В спину полетели невысказанные вопросы, но я лишь дернула плечом в ответ - игра началась, и медлить не стоило. Либо они идут за мной, либо остаются.

Отбросив собственные сомнения, вступила в темноту. Солдат в паре метров от меня, растаптывал последние оставшиеся в живых угольки. Сделала шаг и чуть не упала, запнувшись о сапог. Вздрогнув от неожиданности, проследила взглядом до его владельца. Мужчина лежал навзничь, запрокинув голову, на его груди расплывалось темное пятно, из центра которого торчала рукоять кинжала. Без сомнения, лежащий на земле был бесповоротно мертв.

Разом стало душно. Воздух в легких испарился, и я просто забыла, как дышать. Все же к смерти никогда нельзя привыкнуть, особенно, когда она внезапно оказывается у твоих ног.