Красная краска, преимущественно в виде кусочков реальгара, встречается обычно в богатых могилах, как в мужских, так и в женских. В Блюменфельдском кургане А 12 кусочки реальгара лежали близ стрел обоих воинов; в кургане 5 урочища Горбатый мост у пос. Нежинский куски реальгара найдены у левой ступни погребенной женщины и на каменном блюде вместе с двумя раковинами grifea, которые играли здесь, вероятно, роль мела. Поверхность этого блюда (алтаря) была натерта реальгаром, что прослеживается в других могилах савроматских жриц с каменными жертвенниками.

Б.Н. Граков считает, что реальгар был символом оживляющей крови и кровавых жертвоприношений, и его использование в погребальном обряде савроматов объясняет определенным ритуалом. По мнению Б.Н. Гракова, реальгар с его режущей кристаллической структурой никак не мог служить румянами[366]. Ритуальное значение реальгара, связанного в представлении савроматов, вероятно, не только с кровавыми жертвами, но и с культом огня, не вызывает сомнения. Оно достаточно хорошо доказывается приведенными примерами положения кусков реальгара около оружия и на алтаре жрицы. Эти примеры могут быть значительно умножены.

Из желтых веществ в могилах на всей территории расселения савроматов (рис. 57) встречается порошок желтой охры и серы (иногда в кусках). Желтая охра найдена преимущественно в тех могилах, где не было меловой посыпки или кусков мела. Сера легко воспламеняется и, вероятно, служила средством для получения огня. Об этом говорят находки кусков серы вместе с огнивом-кремнем, особенно частые в более поздних сарматских могилах. Сера встречается и без огнива как определенный символ, вероятно, связанный с культом огня. Культовое значение серы видно, например, в погребении в покровском кургане 2, где все дно могилы было засыпано мелом, охрой, серой и смолой. Здесь среди ритуальных веществ встречается и черная смола, находки которой обычны в сарматских могилах последующих времен.

Из всего сказанного следует, что белый, желтый и красный цвета представляли три главных священных цвета у савроматов. Однако, если сера служила, кроме чисто ритуальных целей, также практическим средством для добывания огня, то мел и реальгар могли употребляться в женской косметике. Показательно, что находки реальгара вместе с серой, или вместе с кусками белого вещества, или всех трех веществ вместе обнаружены преимущественно в женских могилах. Находки этих веществ вместе с туалетными предметами (флакончики, раковины, костяные ложечки, зеркала) нередки в могилах савроматов и позднейших сарматов. Мел и реальгар находят часто в раковинах, которые, по мнению Б.Н. Гракова, служили также посудой для разведения румян и белил. Реальгар в растертом виде вполне мог заменять румяна или использоваться как материал для татуировки. В богатой женской могиле урочища Биш-Оба на Урале реальгар лежал в раковине рядом с туалетной костяной ложкой. Здесь он играл, по-видимому, роль косметического средства.

Применение в обряде погребения белого, красного и желтого веществ было одинаковым на всей территории савроматов Заволжья от Волгограда до Саратова. В Южном Приуралье этот обряд объединяет все три района — бассейны р. Бузулук, среднего течения р. Урал, рек Илек и Орь, где особенно рельефно выделяется обычай использовать в могилах белое вещество, меловую посыпку или куски белых минералов и раковин. Использование раковин grifea — особенность только Южного Приуралья.

Культ огня в савроматском погребальном обряде ярко выступает и в других формах, связанных уже непосредственно с огнем (табл. 6).

Таблица 6.

У савроматов был, например, обычай бросать в могилу или класть рядом с покойником кучки холодных угольков и золы. В Приуралье этот обряд более распространен, чем в Поволжье (рис. 58). В V–IV вв. до н. э. он применялся здесь довольно широко (табл. 6).

Чаще всего угольки и зола сложены в погребении кучками в ногах, иногда в головах. Отдельные угольки и кучки золы, находимые в засыпке могилы, может быть, попадали туда из погребального костра.

Вероятно, не случайно то обстоятельство, что в большинстве могил с угольками нет меловой посыпки, хотя куски мела в этих могилах иногда встречаются. Угли и зола, по-видимому, также играли очистительную роль при погребениях и заменяли мел или известь. В одном случае золой было посыпано дно могилы, и покойник лежал на золе (с. Визенмиллер (Луговое), курган III, 3), в другом — кучка золы лежала в головах покойника (урочище Бердинская гора, курган 4).

Иногда в засыпке могилы встречается большое количество углей вместе с обожженной землей. Они попали сюда из погребальных костров, которые разводились у могилы. Погребальные костры разжигались у края свежевырытой могилы. Поэтому под насыпью савроматских курганов часто видны пятна пережженной земли вместе с золой и углями. Наибольшее количество таких курганов также относится к V–IV вв. до н. э. Их больше в Приуралье, чем в Поволжье. Кострища близ могил под насыпью курганов часто оставались не замеченными исследователями, так как далеко не всегда снимали всю насыпь целиком. Наши раскопки у с. Политотдельское в 1953 г. обнаружили, что на древнем горизонте савроматского кургана 6 был ряд небольших кострищ, расположенных не только около края могилы, но и по периферии кургана. В кургане 1 группы «Царские могильницы» у с. Горная Пролейка вокруг могилы было расположено шесть таких кострищ. В насыпи кургана 2 группы Бис-Оба вплоть до горизонта встречалось много пятен и гнезд угля.

Небольшие костры разжигались у могилы еще до возведения насыпи, чтобы совершить тризну по усопшему. Остатки таких тризн видны близ костров или в насыпи в виде битых черепков глиняной посуды, а иногда даже целых горшков (с. Политотдельское, курган 6, погребение 4; Усатово (Экхейм), курган F 13). Еще чаще встречаются расколотые, а иногда и обожженные кости тех домашних животных, которых клали в могилу как заупокойную пищу. При совершении тризны поедали мясо баранов, лошадей и крупного рогатого скота. Для этой же цели иногда резали птицу и использовали птичьи яйца.

В кургане В 12 у с. Визенмиллер (Луговое) на р. Торгун в погребальном костре лежали расколотые на части кости молодой лошади. Все кости были обожжены.

Вероятно, при совершении тризны часть мяса животного бросали в огонь в жертву богам и покойнику. Жертвенное сожжение животных особенно наглядно в тех курганах, где обнаружены мощные кострища. Такие костры разжигались при погребении знатных савроматов.

Костры разводили не только у могилы, но и на перекрытии могил. Таков костер в Блюменфельдском кургане А 12, где была подожжена трава, составлявшая верхний слой перекрытия могилы. При совершении тризны здесь были принесены в жертву лошадь, корова и баран, расколотые и частично обожженные кости которых лежали в