Я однажды видела такое блюдо в меню и понимала, что это свежие сардины, приготовленные в каком-то соусе, но пока его не пробовала. Может быть, удастся это сделать вечером, если я найду синьору Мартинелли с ее компанией и мне предложат угоститься.

Мы вместе позавтракали, потом я вызвалась помыть посуду, а хозяйка тем временем достала свои книги с рецептами и принялась за дело. В кухне аппетитно запахло чесноком и луком, а потом и выпечкой. Я вернулась к себе в комнату и уселась там поработать над некоторыми из набросков и довести их до ума. Где-то в полдень синьора Мартинелли постучалась ко мне и сказала:

— Ну так я пошла. — На ней были цветастое шелковое платье и выходная шляпка — весь наряд подходил скорее для свадьбы, чем для пикника. — Синьора Бертолини только что вышла из дому, я видела. Могу я попросить вас запереть дверь и взять с собой ключ? Я оставила вам на кухонном столе еду для пикника.

Я наблюдала из кухонного окна, как она вышла из дому и присоединилась к ватаге вдов, каждая из которых несла большую коробку или корзину с едой. Ясно, что голодать им не придется. Потом я увидела, что она разложила на тарелке нарезанную ветчину, салями, помидоры и сыр. Отдельно лежали ломтик какого-то открытого пирога и несколько слив. Я упаковала все это, подождала того времени, когда, по моему разумению, все должно было начаться, и тоже надела шляпу. Сидеть на солнце наверняка будет жарко. Мне не хотелось нагружать себя множеством вещей, поэтому я положила в карман платья ключи и немного денег, а сумку с кошельком оставила дома, подозревая, что в праздничный день карманникам самое раздолье. Хотя у меня им много и не взять.

Улицы были почти пустынны, когда я вышла на пьяцца перед Санто-Стефано, подняла глаза и только сейчас заметила, что все балконы декорированы гирляндами, бумажными фонариками и цветами. Идя по мосту Академиа, я увидела бесконечный поток лодок, он тек по Гранд-каналу; большинство из них были тоже украшены, и в каждой пила, ела и веселилась многочисленная публика. Глядя на все это с моста, я заметила, что над материком сгущаются тучи. Такое явление не было необычным для этого времени года: над Доломитовыми Альпами часто гремят грозы, но нас на острове они накрывают редко.

Я шла через сестьер Дорсодуро к набережной под названием Дзаттере. Странно, но до сих пор мне не доводилось бывать в этой части Дорсодуро, хотя это довольно небольшой островок. Променад Дзаттере тянулся вдоль широкой водной артерии — широкой настолько, что называть ее каналом казалось неправильно. По другую ее сторону находился остров Джудекка; обычно туда не добраться без парома, но сегодня к нему протянулся импровизированный мост. Баржи выстроились борт о борт, а поверх их палуб проложили деревянный настил. Вся эта конструкция показалась мне довольно ненадежной. Мост заканчивался перед выходящим на набережную красивым белым фасадом церкви. Из книг я знала, что такой стиль в архитектуре называется палладианским — нечто вроде неоклассики с колоннами. Остальная часть церкви была теплого оранжевато-розового цвета, а венчали ее большие купола.

Я осмотрелась, не видать ли кого-то из однокурсников. Мой рассказ о предстоящих гребных гонках, а также о возможности устроить пикник и полюбоваться фейерверками не вызвал особого энтузиазма. Имельда заявила, что не намерена сидеть на солнце, рискуя получить солнечный удар. Гастон сообщил, что не интересуется религией. Франц предположил, что может прийти, если на дом зададут не слишком много, а Генри только заметил, что по описанию вроде бы будет весело. Я сказала, что постараюсь быть где-нибудь неподалеку от моста, но кругом толпились люди, кто-то ждал возможности перебраться на ту сторону, кто-то уже занял места, чтобы пировать, наблюдая за гонками. Генри я не увидела и подумала, что вряд ли смогу найти кого-нибудь в хаотично движущейся людской массе. Да и отыскать место в тени, скорее всего, тоже не удастся: похоже, каждый дюйм по обе стороны канала был уже занят покрывалами, стульями, столами, корзинками для пикника и даже зонтами.

Долетевшие от набережной приветственные крики возвестили о начале соревнований. Я пристроилась в хвост очереди желающих перебраться на тот берег. Странно было идти по настилу, который поднимался и опускался вместе с водой — и никаких тебе перил. Интересно, подумалось мне, сколько народу попадает отсюда до конца дня, особенно если учесть предстоящие возлияния. Я добралась до острова и двинулась к его оконечности, надеясь, что оттуда хорошо видны гребцы, которые вроде бы должны стартовать напротив собора Святого Марка. По всей лагуне кишели лодки, а в центре была очищена трасса для заплыва.

Я еле нашла тенистый уголок, втиснувшись в толпу на ступенях какого-то здания, и почувствовала, что разделяю волнение окружающих, которые громко кричали и аплодировали. Вначале состоялся заплыв на гондолах с двумя гребцами, которые двигались на диво быстро. Ради праздника обычно черные гондолы раскрасили в яркие цвета. Я подметила, что некоторые болельщики надели шейные платки цветов своей команды. Эти особенно шумели. Сама я ни за кого не болела и просто наблюдала за происходящим. Зрелище захватывало, особенно когда одна команда, поравнявшись с другой, переворачивала лодку противника на финишной прямой. Заплывы следовали один за другим. Церемония награждения происходила на одной из пристаней у дальнего берега и сопровождалась взрывами ликования, когда побеждал гондольер, которого народ особенно поддерживал. Потом прошли соревнования для юниоров, и, наконец, начались гонки для лодок с двумя гребцами. Мне показалось, что я узнала Лео еще издалека, хотя почти все гребцы были темноволосыми и мускулистыми. Я тоже стала махать и кричать, в точности как и все остальные. Лодка Лео пришла третьей, обоим гребцам помогли подняться на пристань, где их окружили родственники и друзья, поздравляя, обнимая, хлопая по спинам. Потом я получила подтверждение того, что не ошиблась: сквозь толпу пробиралась одетая в простое льняное платье, но невероятно прекрасная Бьянка. Даже отсюда я мгновенно ее узнала. Она подошла к Лео и демонстративно одарила его поцелуем. Он обнял ее одной рукой, и они смешались с толпой.

Гонки завершились, и все вокруг устраивались, чтобы заняться серьезным делом: едой. Я немного походила туда-сюда в надежде найти компанию синьоры Мартинелли, но быстро поняла всю безнадежность этой затеи. К тому же мне не хотелось навязываться кому бы то ни было. Да и, честно говоря, после сцены, увиденной буквально несколько минут назад, аппетит напрочь исчез. Я была совсем одна и чувствовала себя не в своей тарелке. Всех тут окружали родственники и друзья, все смеялись, поддразнивали друг друга, ели и пили. Мне вдруг стало ясно, что даже если бы дело происходило в Англии, это мало что изменило бы. Мы с матерью пришли бы вдвоем — ведь у нас нет ни большой семьи, ни многочисленных друзей. Настроение совсем упало. Я присела на ступеньку, открыла пакет с едой, заглянула в него и решила убрать обратно. Лучше вернуться в свою комнату, пока не начался фейерверк. Нет никакого смысла тут торчать.

— Синьорина! Сюда! Идите сюда!

Я подняла взгляд и увидела, что мне машет корпулентный мужчина средних лет, который сидел за столом в окружении семьи. Только я не сразу поняла, что он машет именно мне. Потом он что-то сказал молодому парню, который поднялся и подошел.