Моя куртка оставалась в раздевалке спортивного зала, но возвращаться было поздно. Я следовал за ними на расстоянии, чтобы они меня не заметили. Может, я надеялся найти повод, чтобы надрать Уитмеру задницу? Если б он начал трясти своим хозяйством, ему не поздоровилось бы.

Однако он проводил ее до общежития, и на этом все закончилось. Я понял, что ему хотелось поцеловать ее, но я также понял, даже с расстояния ста ярдов, что Энди этого не захотела. Она просто небрежно махнула ему рукой с крыльца и исчезла в общаге.

Уитмер выглядел разозленным, но что он мог поделать? Попинав ногами снег, повернул назад, вероятно, решив вернуться на танцы в надежде найти другую жертву, готовую взглянуть на его «петушка».

В комнате Энди зажегся свет, и я подошел поближе, остановившись в тени под раскидистым деревом. Представлял, как она готовится ко сну, записывает что-то в свой дневник, может, берет книжку почитать… Скоро я промок и замерз, и вообще почувствовал себя паршиво из-за того, что шпионю за ней. И тут вдруг свет в ее комнате погас.

Может, она просто устала и легла спать?

Потом я заметил, как на заднем крыльце открылась дверь.

Энди вышла из дома, накинув поверх платья теплую парку и натянув непромокаемые зимние ботинки.

«Что за черт?»

И вновь я последовал за ней. Она пересекла футбольное поле, прошла между корпусом Леггетта и Научным центром, казалось, направившись к главному шоссе, но потом вдруг свернула с Кампус-драйв и углубилась в лесок. Я терялся в догадках. Может, она подумала: «Как же мне все здесь осточертело, пора бежать отсюда»?

Если б не выпал снег, то я потерял бы ее, но от снежного покрывала, казалось, исходил свет, и я отлично видел следы на выбираемом ею пути. Время от времени впереди темнел силуэт ее фигуры.

Я едва не окликнул ее. Типа: «Энди, далеко ли ты собралась?»

Только испугался, что она может соврать мне. А мне хотелось узнать правду.

По крайней мере, так я подумал.

Попетляв пару сотен ярдов по лесу, мы вышли к ряду преподавательских коттеджей. Я уже начал думать, что Энди просто решила срезать путь, направляясь куда-то в город.

Но потом она повернула налево.

Мне пришлось позволить ей уйти подальше, чтобы она не заметила меня, но там хотя бы горела парочка уличных фонарей, и я не потерял след. На самом деле это было не так важно, поскольку Энди уже подходила к последнему дому. Он стоял в стороне от остальных, и я вдруг точно понял, куда она направляется.

Мне хочется написать что-то вроде: «И тогда все встало на свои места» или «Я предвидел, что так и будет», — однако тогда я еще ничего не понял. Мне казалось, что подходит к концу один из тех фильмов, где актеры срывают маски и ты понимаешь, что они совсем не те, о ком ты думал. Что человек, которого ты любишь и который, как ты думал, любил тебя, предал тебя таким подлым образом, какого ты в жизни не мог бы представить.

Но не ее мне захотелось убить.

Когда Гребаный Даллас Уокер открыл свою дверь, поцеловал Энди и впустил ее внутрь, мне захотелось навсегда стереть самодовольную улыбочку с лица этого ублюдка.