Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты этого не сделаешь! — прокричала я. — Только посмей!
— Каролина, — она протянула ко мне руку. — Это неизбежно. Это конец. Я не готова жертвовать твоим здоровьем.
— Вот значит, как ты заговорила?! Ты запихнула меня в этот спорт, заставляя вставать чёрт пойми во сколько, чтобы при первой преграде вытащить меня из моего мира?! Заостри внимание, моего мира, не твоего. У меня только начало что-то получаться, меня только заметили, только сделали ставки на мою карьеру, а ты хочешь меня всего этого лишить! Я тебе не позволю!
— Каролина, это не шутки. Ты слышала, что может произойти с таким ритмом тренировок.
— Да всё равно мне на это. Если ты позвонишь ей, я не прощу тебя. Если хоть кому-то скажешь об этом, я никогда больше не скажу тебе слова. А если ты сейчас сделаешь всё по-своему, то я соберу вещи и переведусь в другую спортивную школу, где никто не будет знать о моих проблемах.
— Лина, я прошу тебя, — слёзы всё быстрее катились по её щекам. — Давай обсудим всё дома.
— Нам нечего обсуждать. Этот вопрос закрыт, а выбор остался лишь за тобой, — я протянула ей сумку, до которой она так и не смогла дотронуться. — Бинго, вы приняли правильное решение. А теперь забудь всё, что этот монстр в белом халате наговорил сегодня.
— Если бы это было так просто. Только потом, Каролина, не вини меня в своих проблемах. Это был твой выбор, хорошенько запомни его.
— Я никого не собираюсь винить. Я профессионал, и сама несу ответственность за свои поступки.
— Не пожалей потом. И если ты поймёшь, что дошла до конца, приди ко мне и мы пойдём решать твои проблемы вместе.
— Я подумаю.
***
Наконец-то в парке, который был расположен на территории объединения, начали цвести и благоухать акации. Прекрасные белоснежный цветы украшали каждый кусочек этого зелёного островка, перемешиваясь с разнообразными оттенками других цветущих растений. Солнце уже начинало неистово согревать всех жителей Академии и действовать на нервы самому солнечному ребёнку из команды «Сияющих».
Татьяна, как это было свойственно её организму, каждый год в конце мая покрывалась новой порцией веснушек, которые спускались с её лица на руки и всё остальное тело. В такие дни Совинькова старалась не показываться на улице, постоянно нося кофту с длинным рукавом и пряча голову под кепкой. Как вы понимаете, ей это всё равно не помогало, поэтому её раздражённая гримаса гуляла по залам Академии словно потерянный призрак, ищущий что-то давно им забытое.
Татьяна и без того всегда была со своими причудами, однако с возрастом — её «особенности» обострились. Став старше она приобрела спокойствие и холодный взгляд, а её жестокость обострилась до предела, не позволяя кому-либо приблизиться к ней и её сумасшедшему семейству. Лишь только с нами, за закрытой дверью, спрятанной от фотокамер и журналистов, Татьяна могла быть собой. Тут она могла смеяться во весь голос, кидаться подушками и носиться вместе с Денисом по этажам, чтобы разбудить всё общежитие в пять часов утра. Мы всё также оставались детьми, несмотря на наши, внезапно появившиеся, взрослые проблемы.
Ей было шестнадцать, уже шестнадцать. В этом возрасте девчонки думают совершенно не о том, о чём думала она. Её уже совершенно перестал интересовать внешний мир за пределами катка. Жизнь была полностью отдана для достижения цели, которая в скором времени должна была быть достигнута.
И вы не поверите, но и чувства к Кириллу — как будто испарились (так ей казалось). Не сказать, что исчезли полностью, но что-то в них изменилось. Она всё чаще начала думать о том, что всё это было лишь детской привязанностью, всего лишь игрой, в которой она почему-то была главным персонажем. Кирилл никогда не давал ей повода считать, что между ними что-то есть, или что-то могло быть. Он был старше, опытней, умнее (как бы тяжело это не было, но она это признавала — он был умнее) и намного расчётливей, чем она. Он вёл себя как напарник и друг, помогая ей в трудные минуты, а она вела себя как последняя влюблённая дура, требующая внимания от наследного принца, при этом сама, оставаясь мелким червём.
«— Принцы не любят червей, хоть черви и могут любить принцев. Странное сравнение, но пора бы уже это запомнить. Мы лишь напарники, которые вместе идут к одной и той же цели. Поодиночке — трудно, поэтому мы пойдём вместе, подталкивая друг друга.» — Татьяна вновь прогнала эту мысль у себя в голове.
Сейчас Совинькова стояла на верхнем ярусе парка, облокотившись на периллы, при этом наблюдая за резвившимися на зелёной поляне спортсменами.
Хотелось бы ей тоже сейчас закрыть глаза и представить, что всё это было лишь сном, который наконец-то закончился. Она хотела домой, в родные стены, к своей семье. К матери, которая уже бы накрыла на стол и заставила её есть до отвала, к отцу, который бы достал шахматную доску и выигрывал у неё без остановки, заставляя её беситься и кидаться шахматными фигурами, к надоедливой и злобной кошке, которая норовила выцарапать ей глаза — она просто хотела домой.
Её мечта взойти на мировой пьедестал — не была детским максимализмом. Она пошла на это, осознавая все последствия и риски. Ей хотелось, чтобы её семья больше не находилась в той дыре, где она прожила свои первые годы жизни до Академии. Она пообещала себе, что когда-нибудь перевезёт их сюда, в этот большой город, где жизнь полна яркими красками, о которых все так мечтали. Татьяна была героем для своих родных. Совсем одна, в чужом городе, с совершенно незнакомыми людьми, совсем юная и крошечная. Девочка, бросающая вызов всему миру, хватающаяся за любую возможность как за последний шанс.
Но всё это могло оказаться лишь сном, который закончился бы с восходом солнца. Но что тогда? Тот мир для неё закрыт. За пределами катка — жизни не существует. Куда бы она пошла не будь фигуристкой? Чтобы стало с её сумасшедшей семейкой? Смогли бы они собраться тогда, без Татьяны? Ведь тот синяк под глазом стал объединяющим звеном. А может Каролина смогла бы соединить их между собой? И кто знает, возможно, тогда бы у неё самой были другие друзья, где-то там — за пределами ледового дворца.
Тогда бы она никогда не познакомилась с Кириллом, никогда бы не болтала ночами с его сестрой по телефону, никогда бы не обрела частичку
