— Я выросла в небольшом городке, — с виноватой улыбкой призналась она. — И мне никогда не приходилось видеть Измененных — ни неко, ни инуров, ни уманов.

— А уманов почти не осталось в Армании, — заметила Кира. — Лет двадцать назад они практически все перебрались на Черный континент. Несмотря на признание их разумными, им так и не удалось ужиться с людьми.

— Они ни с кем не могли ужиться, — презрительно фыркнула Ири. — Я слышала, что это были весьма наглые и заносчивые твари.

— А ведь я так и не услышал ответа на свой вопрос, — карнелиец как бы невзначай коснулся рукояти меча.

— Он всегда такой воинственный? — спросила Селену Инелия.

Девушка улыбнулась.

— Его наняли меня охранять, — ответила она. — Вот он и старается. А можно...

Селена вдруг покраснела и замолчала. Неко переглянулись и дружно рассмеялись.

— Смелее, Селена, — улыбнулась Инелия. — Признайся, ты ведь хотела потрогать мой хвост? Обычно человеческие дети, увидев неко впервые, всегда норовят ухватить нас за хвост.

Неко вильнула хвостом, уложив его на стол, рядом с Селеной.

— Можно?

— Ну, если ты обещаешь не цеплять к нему кружек, кувшинов и горшков, то он в твоем распоряжении.

— Обещаю быть предельно аккуратной, — улыбнулась Селена.

Она потянулась за хвостом и тут Роланд не выдержал.

— Селена! — рявкнул он. — Что ты делаешь?

Девушка вздрогнула.

— Ты что, забыла о том, что я говорил тебе? Неко — не плюшевые игрушки. Это хитрые и смертельно опасные твари. И на счету у каждой из этих двух наверняка не одна человеческая жизнь.

— Но ведь ты сам говорил, что в них нет ненависти и злобы, — возразила Селена. — Ты говорил, что они такие же как мы.

— Это забавно, — Инелия бросила на Роланда заинтересованный взгляд. — Неужели это сказал карнелиец?

Но Роланд не ответил ей. Он, не отрываясь, смотрел на Селену, ласково поглаживающую хвост.

— А можно и мне? — попросила Кира. — Я хоть и видела неко, но вот держаться за хвост как-то не удосужилась.

На стол рядом с ней упал хвост Ири, Кира с радостью уцепилась за него.

— Да вы что? — зарычал Роланд. — Белены объелись?

— Да сядь ты, карнелиец, — махнула рукой Инелия. — Не будешь же ты рубить нас прямо здесь без всякого повода?

Роланд стиснул челюсти. Затем налил себе вина и залпом осушил кубок.

— Чего же все-таки вам надо? — медленно спросил он. — Признаю, рубить вас пока не за что. Но я ведь могу просто взять вас за шкирку и выкинуть вон. Или вы сомневаетесь, что я на это способен?

— Грубиян, — Ири покачала головой. — Селена, он и с тобой так разговаривает?

— У него тяжелый характер, — слабо улыбнулась Селена.

— Ладно, мы уходим, — Инелия поднялась. — А то ваш карнелиец и впрямь начнет мечом размахивать.

Они уже уходили, когда Ири склонилась к Селене и что-то шепнула ей на ухо. Селена потемнела лицом, но неко уже шли меж столов.

— Что она сказала, эта тварь? — кинулся к девушке Роланд.

— Она сказала... — медленно проговорила Селена. — Она спросила — у меня ли еще Крылья, Клыки и Глаз...

— Что?

Рука Роланда упала на меч, взгляд заметался по харчевне, но неко уже и след простыл.

1

— Что это значило, Ингельд? Эти Крылья, Клыки, Глаз... Что это Инелия наговорила той девчонке?

Глаза неко горели любопытством. Ингельд лежал в постели, закинув руки за голову и блаженно улыбался. Ири и Инелия сидели рядом, пожирая его взглядами.

— Или может ты больше не доверяешь нам? — насупилась Ири. — Последнее время мы как ошпаренные носимся вместе с тобой по всей Армании, а ты даже и словечком не обмолвился? Что это за девчонка — Селена, и чем она привлекла твое внимание?

Ингельд прикрыл глаза, его улыбка сделалась еще шире.

— Ингельд! — закричала Ири. — Ты будешь говорить или нет?

В ее голосе зазвенела обида.

— Ингельд, почему ты молчишь? Если мы надоели тебе, так бы и сказал! Но это просто свинство — лежать сейчас и молчать!

Ири бросила взгляд на сестру. Та молча пожала плечами.

— Ингельд! — взвизгнула Ири. — Или ты сейчас все нам расскажешь, или... Или мы уйдем от тебя навсегда!

Ирия замолчала, похоже, испугавшись собственных слов. Ингельд открыл глаза, а затем рывком поднялся и, обняв сестер, рухнул вместе с ними обратно в постель. Неко потрепыхались для порядка, но вскоре затихли и с удовольствием притиснулись к Ингельду.

— Ири, — тихонько сказал он. — Ты не задумывалась, что после вопросов надлежит делать паузы, чтобы я имел возможность ответить?

— О чем это ты? — все еще хмурилась Ири.

Ингельд рассмеялся.

— Инелия, а ты что молчишь?

Поколебавшись, Инелия все-таки ответила.

— Мне страшно, Ингельд, — прошептала она. — С тобой что-то происходит, и мне страшно.

— Со мной все в порядке, милые мои. Просто я меняюсь, так же как вы меняетесь со временем, это ведь естественно.

— Но иногда ты пугаешь меня. Там, на холме, во время разговора с Жанной, да и раньше тоже.

— Успокойся, Инель, вам с Ири совершенно не о чем волноваться.

Ингельд усилил хватку и неко тоненько пискнули.

— Даже если я и меняюсь, одно во мне остается неизменным — моя любовь к вам, мои милые, — сообщил он.

— Ингельд, — промурлыкала Ири. — Ингельд, мы сейчас никуда не торопимся?

— А как же мои ответы? — засмеялся он. — Разве я уже удовлетворил ваше любопытство? Я как раз собирался вам во всем признаться.

— Ну тогда побыстрее, — Ири вздохнула. — Я же не бревно, я не могу вот так лежать и ничегошеньки не делать.

— Вы слышали когда-нибудь о Святых Печатях?

— Нет, — хором ответили неко.

— А кто такой Дьявол и Спаситель, вы, надеюсь, знаете?

— Откуда, Ингельд? — удивилась Инелия. — Ты забыл, что мы выросли рядом с тобой? А ты никогда нам не рассказывал ничего такого. Конечно, пока ты болел, да и вообще, когда мы посещали поселения людей, мы не один раз слышали разное. Но все, что я поняла — Сатана или Дьявол — это что-то вроде злого бога, а Спаситель — это добрый, правильно?

— А я еще знаю, что давным-давно между этими богами была битва, — похвасталась Ири. — А один человек как-то заявил, что мы, как и остальные Измененные, появились после этой битвы. А еще он врал, что этот Спаситель создал нас из кошек. Представляете? Я ничего не имею против кошек, они, конечно, милые, и у них есть такие же хвосты, но это все глупость. На самом деле мы произошли от великого Неко, который и есть настоящий бог. Только он не злой и не добрый, ведь он бог. Добрыми и злыми бывают только люди, а он просто бог. Это нам все мама рассказывала, когда мы были маленькими, помнишь, Инель?