— О Селене, — шепнул Тирри.

Роланд нахмурился.

— Нет, о Селене я не хочу говорить, — пробурчал он. — Все, что было можно, я уже сказал.

— Что-то я не припомню, чтобы ты что-то говорил.

— Я говорил это мысленно.

— А теперь повтори это вслух, пожалуйста.

— Да с какой это стати? — возмутился Роланд.

— Я твой друг или ты меня держишь для охоты на мышей?

— В основном для охоты, — ответил Роланд и тотчас ойкнул — Тирри нещадно цапнул его за палец. — Ладно-ладно... Друг. Как будто сам не знаешь.

— Ну, ежели друг, выкладывай, чего ты с ней не поделил.

— О чем это ты? Мне нет до нее никакого дела. Я свою работу выполнил и хочу сейчас уйти.

— И видеть ее ты больше не хочешь?

— Нет, не хочу.

— И не испытываешь к ней никаких чувств?

— Никаких. Я к ней совершенно равнодушен!

Последние слова Роланд почти прокричал.

— Понятно. Вопросов больше нет. Можешь идти.

— Спасибо.

Роланд поднялся и направился к выходу. Уже открыв дверь, он обернулся.

— Эй, Тирри. А ты чего разлегся?

— Я остаюсь, — отозвался зверек.

— Ничего себе! — растерялся Роланд. — Ты что же, хочешь оставить меня?

— Совершенно верно. Видеть тебя не хочу. Ты мне не друг, ты меня больше не интересуешь. Я к тебе совершенно равнодушен!

Роланд какое-то время молчал, осмысливая услышанное. Наконец с размаху швырнул мешок в стену над Тирри и вернулся в комнату. Мешок падал прямо на Тирри, но тот успел увернуться в самый последний миг.

Роланд сгреб зверька за шкирку и поднес к лицу.

— Вот скажи мне, чудо ты мохнатое, какого черта ты лезешь в наши человеческие отношения! Ну что ты в них понимаешь, а, комок ты шерсти?

— Во-первых, не надо привлекать ко мне внимания, — прошипел рассерженно Тирри.

Роланд бросил его на постель и отвернулся.

— Пожалуйста! Но я надеюсь ты ответишь на мой вопрос?

— Во-вторых, ты хоть и человек, однако в человеческих отношениях, похоже, понимаешь меньше моего.

— Да неужели?

— Совершенно точно. Посмотри на себя внимательно. У тебя же глаза фанатика! Да ты и сам рассказывал, что все детство провел в Сумеречном лесу, в учебном лагере, готовясь стать воином. Потом носился по лесу, изничтожая нашего брата. А затем кинулся как бешеный пес по Армании, разыскивая своего братца. Когда же тебе была нужна самка, в смысле, женщина, ты топал в бордель. И после этого утверждаешь, что что-то понимаешь в человеческих отношениях?

— Это мое дело, — вздохнул Роланд. — Я человек и должен сам разбираться со своими делами.

— А я твой друг, бестолочь. И не собираюсь спокойно смотреть на твои причуды! Только-только в твоих глазах стали появляться какие-то чувства, какая-то осмысленность, как ты тут же задергался как рыб на сковородке.

— Ты это на что намекаешь? — насупился карнелиец.

— На то, что тебе пора повзрослеть и понять, что в жизни есть не только война, месть, Измененные и прочая ерунда...

— Что ты хочешь этим сказать? — повысил голос Роланд.

— Ты и сам прекрасно знаешь. Но если боишься признаться сам себе, пожалуйста, я могу и просветить, что мне, для друга-то — теплого слова жалко? Так вот, Роланд, даже мне, простому Измененному, ничего не смыслящему в человеческой жизни, очевидно — ты втрескался в эту Селену по самые уши, да никак, видно, не осмелишься в этом признаться.

— Чушь!

Роланд подхватил мешок и вновь шагнул к выходу.

— Ты спятил, Тирри, вот что я скажу тебе. Ты просто спятил!

— Вот то-то и оно. Тебе проще измочалить сотню-другую Измененных, или друга оскорбить, нежели признать очевидную вещь.

— Ты бредишь! Ну что ж, если хочешь — оставайся. А я ухожу.

— Без меня?

— Без тебя!

— А думать кто теперь будет вместо меня?

Роланд с размаху хлопнул дверью. Уши Тирри трепыхнулись, он долго и старательно ловил малейший звук из коридора и, в конце концов, на его мордочке проступила улыбка. Дверь отворилась, и на пороге показался Роланд. Спихнув Тирри, он рухнул на кровать.

— Одумался, дубина? — тихонько спросил зверек.

— Ничего подобного. Просто архиепископ нанял меня сопровождать нашу драгоценную Селену в Далию.

— Вот как? И это единственная причина?

— Ты бы заткнулся, а? Или мне тебя Инквизиции сдать?

— Сдай, сдай! А можешь убить сам, своими руками. Тебя же научили убивать таких как я. Хотя лучше бы тебя думать научили. Головой думать, а не мечом.

— О, боги!

Карнелиец со стоном перевернулся на другой бок и накрылся одеялом с головой.

— От себя не спрячешься, — донеслось сквозь одеяло.

1

Путь до Уормса они прошли без происшествий. Роланд и Селена были предельно вежливы и заботливы друг с другом, но обмануть кого-либо это не могло. Выросшая между ними стена отчуждения была заметна невооруженным глазом.

Какое-то время Кира, при активной поддержке Тирри, пыталась как-то их расшевелить, но ее попытки не увенчались успехом. И вскоре она оставила их в покое, рассудив, что взрослые люди должны сами решать собственные проблемы.

В Уормс они попали затемно, едва успев проскользнуть перед закрытием городских ворот. Чтобы успеть в город, последние несколько сотен метров им пришлось бежать, так что в трактир они ввалились едва перебирая ногами от усталости. Сильнее всех был измотан Роланд, ибо ему пришлось тащить все дорожные мешки.

Может быть поэтому он не сразу обратил внимание на двух молодых неко, сидевших в дальнем и темном закуточке.

— Селена, Кира, взгляните вон туда, — махнул рукой Роланд. — Вам знакомы эти неко?

Скользнув по ним взглядом, Кира пожала плечами и отвернулась, Селена же уставилась на Измененных с искренним любопытством.

— Это и есть неко? — прошептала она.

— Ты еще не видела живых неко?

— Нет. Я же говорила, первый Измененный, которого я увидела воочию был твой Тирри. Но почему они здесь?

Роланд пожал плечами.

— Недалеко Змеиный Хвост, в случае чего они всегда могут улизнуть в лес. Правда, сейчас там обосновались дружественные Армании племена инуров, но две-три неко могут и проскользнуть. А судя по тому, что на них никто не обращает внимание, к Измененным здесь привыкли.