– Не только у бездельниц, – усмехнулась она.

– Надеюсь, вы не спите с несовершеннолетними, – уколол её он.

– Бог миловал. Мне нравятся мальчики постарше, – уколола она его ответной шпилькой, – только постарше, но тоже неиспорченные.

– Тогда у меня есть шанс.

– Всё может быть.

– Вы едете домой?

– Ты задаёшь мне вопрос словами цыганского романса.

– Извините, так получилось.

– Домой я пока не еду. Хочу встретиться с Иваном Ефимовичем Промысловым, раз я уже и так в городе.

– Действительно, – согласился он, – не кататься же каждый раз туда-сюда.

– Слова не мальчика, а мужа, – похвалила она. – Когда освобожусь, позвоню.

– Будем ждать, – ответил Морис, имея в виду себя и кота Дона, который как раз тёрся возле его ног.

Прежде чем отправиться по адресу, значащемуся местом регистрации Промыслова, Мирослава заехала в следственный комитет и позвонила секретарю Элле Русаковой. Когда та взяла трубку, Мирослава попросила:

– Элла, будь другом, спустись вниз.

– Мирослава! – узнала её секретарь по голосу.

– Она самая.

– Вы разве не хотите подняться к Александру Романовичу? Он на месте.

– Нет, Эллочка. Я подожду вас в вестибюле.

Девушки путались в обращении друг к другу, переходя с «вы» на «ты», и наоборот. Объяснение этому было простое. Несмотря на то что Мирослава много раз просила Эллу обращаться к ней на «ты», девушке это обращение было не совсем комфортным. К следователю Наполеонову Русакова была обязана обращаться на «вы», Наполеонов, в свою очередь, был другом Мирославы, и сама Мирослава, прежде чем уйти, как говорят, на вольные хлеба, работала следователем. Мирослава предпочитала говорить девушке «ты», но время от времени тоже переходила с ней на «вы». Шура Наполеонов не упускал случая посмеяться по этому поводу.

Спустившаяся Русакова сразу увидела Волгину и пошла ей навстречу.

– Что-то случилось? – спросила она, поздоровавшись.

– Ничего особенного, – улыбнулась Мирослава, ответив на её приветствие, – просто принесла вклад в фонд голодающих.

Элла рассмеялась:

– Как раз вовремя. Александр Романович умолял меня поискать в шкафу хотя бы какой-нибудь завалявшийся там сухарик. Но в шкафу, как назло, ничего не оказалось. Я так и сказала ему, что всё мыши съели. Он обиделся!

– На вас?

– Нет! На мышей, – рассмеялась Элла, – и велел поставить мышеловки.

– Лучше кота заведите, – посоветовала Мирослава.

– И то верно, – согласилась Русакова, – надо будет у Солодовникова спросить. А что здесь? – спросила девушка, кивнув на пакет, который принесла Мирослава.

– Пицца, ещё тёплая, по крайней мере, я её неплохо утеплила.

– Спасибо! Я побегу!

– Конечно бегите, Эллочка! – Мирослава помахала девушке рукой и направилась к выходу.

– До свидания! – крикнула ей вслед Элла и спросила: – А что сказать Наполеонову?

– Скажите, что мышей замучила совесть и они в качестве компенсации приволокли ему пиццу.

– Хорошо, так и скажу, – рассмеялась девушка.

Мирослава совсем уже было собралась ехать домой к Промыслову, но тут же сообразила, что, во-первых, Иван Ефимович скорее всего на работе, а во-вторых, у него дома можно нарваться на жену. Зачем же портить человеку жизнь. Тем более у неё был адрес фирмы, в которой работал Промыслов. Морис выудил его из интернета, прошерстив страницы Промыслова в соцсетях.

«Люди так неосторожны, – подумала Мирослава, – вываливают кучу информации о себе, нисколько не задумываясь о последствиях». Хотя и полиции, и частным детективам это было только на руку.

Фирма, в которой работал Иван Ефимович Промыслов, оказалась небольшой и занимала всего три комнаты на втором этаже девятиэтажного здания.

Охранник, стоявший у входа, пропустил Мирославу сразу же, как она только махнула перед его носом корочками. Волгина была уверена, что он принял её за сотрудника полиции, и, конечно же, не стала выводить его из заблуждения.

Поднявшись на второй этаж, детектив легко отыскала нужную ей организацию и, войдя в приёмную, направилась к столу секретаря. Она ещё и рта не успела открыть, как девушка обрушила на неё свой вопрос, больше похожий на возглас отчаяния:

– Чем вы опять недовольны?!

– Простите, – проговорила Мирослава недоумённо.

– Вы ведь пришли жаловаться?

– Скорее наоборот, – тотчас сориентировалась Волгина в ситуации, в которой невольно оказалась, – я хотела поблагодарить вашего мастера Ивана Ефимовича Промыслова.

– Ах, вот оно что, – облегчённо выдохнула девушка.

– И мне снова потребовалась его помощь!

– Промыслова пока нет на месте.

– А где же он?

– На вызове. Оставьте заявку, и он вам перезвонит.

– Не подскажете когда?

– Скорее всего, во второй половине дня.

– А я могу ему сама позвонить?

– Позвоните, – пожала плечами девушка.

Мирослава притворилась смущённой и проговорила извиняющимся тоном:

– Я такая растеряша! Не знаю, куда засунула гарантийный талон с его телефоном.

– Так у вас не закончилась гарантия? – снова насторожилась девушка.

– Нет, нет. Мне нужно наладить теперь другой агрегат.

– Записывайте, – смилостивилась секретарь и продиктовала номер мобильника Промыслова.

Спустившись вниз и забравшись в салон своей машины, Мирослава позвонила Ивану Ефимовичу.

Он отозвался не сразу, то ли был занят, то ли рассматривал так долго неизвестный ему номер телефона, после чего осторожно проговорил:

– Я вас слушаю.

– Иван Ефимович, меня зовут Мирослава Волгина и мне нужно с вами поговорить.

– О чём?

– О ком, – поправила Мирослава.

– Я вас не понимаю. Вы кто?

– Детектив.

– О господи! – невольно вырвалось у Промыслова. – Будет ли мне когда-нибудь покой от этой стервы или нет?!

– Кого вы имеете в виду? – спросила Мирослава.

– Авдееву.

– Будет, – пообещала детектив, – думаю, что сразу после нашего разговора с вами.

Он помолчал, вероятно, обдумывая что-то, потом спросил:

– Куда мне подъехать?

– Лучше я к вам подъеду.

– Только не домой! – испуганно воскликнул он.