– Что значит слегка?

– Я объяснил ей, что она мне надоела, и попросил её избавить меня от её общества раз и навсегда.

– И она прислушалась к вашей просьбе? – недоверчиво переспросила Мирослава.

– Я очень хорошо её попросил, – с нажимом в голосе на «хорошо» ответил боксёр.

– То есть вы ей угрожали?

– Можно сказать и так, – усмехнулся он.

– Обещали покалечить?

– Ни в коем разе! – приподнял он обе руки.

– Чем же вы ещё могли запугать бедную женщину?

– Обещал обнародовать её просьбу.

– Какую просьбу?

– Нина попросила меня проучить её мужа.

– Что значит проучить?

– Вы не понимаете?

– Догадываюсь. Но хочу услышать это от вас.

– Избить его!

– Зачем?

– Он не дал ей денег на новое манто, и она хотела отомстить ему.

– Вы отказались?

– Естественно! Разве я похож на идиота?!

– По внешнему виду не скажешь, – отозвалась Мирослава.

Он криво усмехнулся.

– Но, Геннадий Семёнович, ваше слово против слова Нины Авдеевой…

– Я записал её просьбу.

– И сохранили запись.

– Да!

– Почему вы были так предусмотрительны?

– Потому, что я быстро понял, что с этой дамочкой нужно держать ухо востро.

– Почему же вы сразу не расстались с ней?

– Мне нравилось кувыркаться с Ниной в постели, – честно признался он.

– Но после её просьбы эти упражнения перестали привлекать вас?

– Точно! Я не хотел быть впутанным в грязную историю. А теперь скажите мне, что она ещё удумала?

– Ничего особенного, – проговорила Мирослава бесстрастно, – просто позволила себя зарезать.

– Что?! – буквально взвыл боксёр.

– Нину Авдееву убили.

– Кто? Когда?

– Кто, пока неизвестно. А когда, – Мирослава назвала время.

– Если вы подозреваете меня, то я только вчера в полдень прибыл из Челябинска, где провёл десять дней.

– Кто может это подтвердить?

– Тренер и все ребята, что были с нами вместе. И проводник поезда.

– Вы ехали на поезде? Но почему?

– Один ценный кадр, что ехал с нами, боится самолётов.

– Будем считать, что вам повезло. Вы дадите мне свой номер телефона?

Хлопушин уже успел прийти в себя и проговорил насмешливо:

– Дам, если вы пообещаете не домогаться меня.

Мирослава вместо ответа поманила боксёра к себе пальцем, потом подхватив его под руку, довела до двери и приоткрыла её. За дверью стоял Морис и делал вид, что поглощён нумерацией дверей.

– Кто это? – спросил Хлопушин.

– Гарантия того, что я не буду вас домогаться.

Он оценил её ход и улыбнулся. Несмотря на то что Геннадий Хлопушин был высокого мнения о себе, он понимал, что, имея под рукой такого красавца, как неизвестный ему парень, стоящий в коридоре, мало кто из женщин станет смотреть в сторону. Он продиктовал Мирославе номер своего телефона, и она ушла.

– Ну что? – спросил Морис.

– У него алиби.

– Надёжное?

– Стопроцентное. Во время убийства Авдеевой он ехал в поезде.

– Он не мог солгать?

– Не думаю. В этом нет смысла.

– Значит, мы сходили на бокс впустую.

– Не совсем, – произнесла она задумчиво.

Он посмотрел на неё вопросительно.

– Понимаешь, какое странное дело, – проговорила Мирослава, – Авдеева просила Хлопушина избить её мужа.

– Зачем? – удивился Морис.

– Вроде бы он не дал ей денег на манто.

– Какая чушь.

– Я тоже так думаю. Хотя неизвестно, какие мысли крутятся в голове у содержанок.

– Надеюсь, он отказался?

– По его словам, да. К тому же он записал её просьбу и попросил больше не беспокоить его.

– Она так и поступила?

– Да.

– У меня к вам вопрос личного характера.

– Какой ещё вопрос? – удивилась она.

– Почему вы не отдали букет боксёру?

– Я нашла ему лучшее применение, – невольно рассмеялась она, вспомнив выражение лица облагодетельствованной ею дамы.

– О да! – воскликнул он.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего! Только, когда я поднялся сюда, меня встретила весьма зрелая дама с этим букетом в руках и не нашла ничего лучшего, как спросить, не я ли его прислал ей.

– А ты? – воскликнула Мирослава, предвкушая нечто забавное.

– Я, в свою очередь, не нашёл ничего лучшего, как ответить ей, что не помню.

– И что?

– У меня сложилось такое впечатление, что она даст мне сейчас этим букетом по физиономии!

– Но не дала?

– Нет, – покачал он головой.

– И я понимаю её, – усмехнулась Мирослава.

– В смысле?

– У кого же поднимется рука портить такое лицо, как твоё. Можно даже сказать не лицо, а лик, – при этих словах она весело рассмеялась. А отсмеявшись, спросила: – Куда же делся букет?

– Она унесла его с собой.

– Вот видишь, – подвела она итог, – букет пригодился, а ты ещё ворчал, зачем я его купила.

– У вас всё не как у людей, – пробормотал он.

– Это потому, что я детектив и полагаюсь на свою интуицию.

– А некоторые полагались на серые клеточки, – заметил он невинно.

– Серые клеточки я предоставляю напрягать тебе и Шуре.

– Спасибо за оказанное доверие.

– Будь ласка.

– Что?!

– По-украински «пожалуйста». Одно из самых любимых слов моего брата.

Брат у Мирославы был двоюродный, Виктор Романенко, хотя росли они вместе. Морис видел его только на фотографии, так как Романенко служил в спецназе и постоянно пропадал в «горячих точках».

– Ладно, – пообещал Морис, – я постараюсь быть ласковым, только мне известно ещё одно украинское слово.

– И какое же? – заинтересовалась она.

– Коханый.

– А… – протянула детектив и на этот раз не улыбнулась.

Не дождавшись от неё больше никакой другой реакции, он сказал: