Он виновато потупился и ничего не сказал.

— Позвольте? — Кано протянул руку, требуя фотографию.

Я положила небольшой четырехугольник ему на ладонь.

— Запоминающееся лицо, правда?

— Пойдемте в мой кабинет, Аня. Нам многое нужно обсудить.

Означало ли это, что условия приняты? Или что дознаватель имел в виду мобильный телефон, который я не могла спрятать и держала на виду?

— Не могу понять, почему эта девушка кажется знакомой, — бормотала Рокси, следуя за нами.

Она выглядела уставшей и несчастной. Создавалось впечатление, что у нее не все гладко в семье или на работе. Мешковатый оливковый жакет совершенно ей не шел, длинная юбка и строгая прическа делали ее старше. Мне пришло на ум, что светло-рыжые пряди в ее волосах — плохо закрашенная седина. В обычный день это смотрелось мило, для Долинеи, возможно, даже фривольно, но вместе с угрюмым лицом и мятой одеждой создавало унылый эффект.

— Как ваш роман?

Рокси встрепенулась.

— Какой роман?! — рявкнула с вызовом.

Я слегка опешила. Что еще за агрессия? Рассказывая о своем хобби, она вела себя так, словно ничего тайного в нем нет.

— О женщине-дознавателе и ботанике-убийце. Гениальном маньяке. Злом гении.

— А… Пишу.

На этом короткая светская беседа закончилась, и не потому, что мы достигли кабинета Кано. Оставшиеся пять минут Рокси сохраняла ледяное молчание. Изредка она что-то бормотала себе под нос, однако держалась слишком далеко и разобрать слова я не могла.

— Смилуйся, Единый! — пискнули за углом.

— И вам доброго дня, Рола, — кисло проговорила я. — Погода супер.

С одной стороны, страх горничной оправдан. Я действительно опасный монстр. Продукт то ли генетики, то ли магии, то ли стечения обстоятельств. С другой — Рола была первым человеком, который хорошо отнесся к «крошке-кошке» шаерона Эндера, и неодобрение с ее стороны задевало сильнее, чем кочерга в руках вышеупомянутого шаерона.

— Прошу, Аня. — Дознаватель придержал для меня дверь. — Почему вы… О, простите.

Он отступил, давая нам с силовым полем больше пространства, и захлопнул створку прямо перед носом Рокси.

— Кано! — возмутилась она.

— Прошу вас, проведайте шаерона Элидия. Его недомогание меня беспокоит. Это важнее, чем старый снимок.

— Думаете, брат тоже?..

— Вряд ли. Но этот сердечный приступ случился слишком вовремя… Мне бы хотелось, чтобы за шаероном присматривала не только охрана, но и надежный человек.

— Вы будете держать меня в курсе дел, Кано?

— Разумеется, леди Роксинэль.

В голосе дознавателя было столько искренности, что хватило бы на десяток праведников. Рокси ушла без дальнейших пререканий. Вот только я видела его лицо и знала: это чистейшая ложь. Что бы ни происходило, он не собирался посвящать ее в тайны.

«Рокси доверяет лишь шаеру, — вспомнился день, когда я избавилась от импланта. — Шаер полагается на Кано. Кано не верит никому из правящей семейки рие Нордесов, но привечает Рика. Ненавижу закулисные игры! Как понять, кто кому враг, если они сами в этом не уверены?».

— Присаживайтесь, Аня.

Пока я умащивалась на табурете, дознаватель вытащил из глубин своего стола две одинаковые на вид папки и положил их перед собой.

— Пожалуйста, давайте обойдемся без лицедейства, — попросила я. — Девушка с фотографии — кто она? Вы о ней осведомлены. Вы не можете не знать ее!

Кано откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. Его физиономия грустного мопса была необычайно строгой, в какой-то степени даже торжественной.

— Это — Айра Керейра, — возвестил он.

— Я же говорила, что вы знаете!

Дознаватель расхохотался.

— Приношу свои извинения, Аня. Не смог сдержаться. В моих кругах очень редко встречаются настолько искренние и открытые люди, как вы.

Он ничего не путал? Это я — искренняя и открытая? Да большая часть моих долинейских приключений — чистой воды спектакль!

— Я вижу девушку со снимка первый раз в жизни, — продолжал Кано, — но вы так активно с ней носитесь, что догадаться о ее личности нетрудно. Позвольте теперь мне задать вопрос. Где вы достали фотографию Айры?

 — Арины. Ее зовут Арина. И эта фотогра…

Я осеклась.

«…выпала из одежды Элидия рие Нордеса», — напрашивалось продолждение.

Увы, я начала сомневаться в этом.

Да, снимок лежал среди ошметков костюма Элидия Путешественника. Вот только не факт, что принадлежал он старшему рие Нордесу. Возможно, некто неизвестный обронил фото в музее задолго до нашей встречи? Или припрятал под тем экспонатом, который я разбила? Или его подбросил Грас, как вариант — Алон? Потерял доктор?

Или Рик…

— Ну же, Аня, — поторопил дознаватель. — О чем вы задумались?

— Я нашла снимок на том месте, где мы с шаероном Элидием… э… разговаривали. Его мог уронить кто угодно, включая шаерона.

— И вас.

Я согласно кивнула.

— Справедливо. Даже оправдываться не буду, потому что после откровений вашей обожаемой Валери это бесполезно.

Кано изумленно поднял бровь.

— Обожаемая Валери? Неужели я слышу ревность?

— Зависть. Вас это удивляет? Да, мне неприятно, что подружке шаера верят беспрекословно, а мое досье трескается от абсурдных обвинений.

Он прокашлялся и воспользовался большим клетчатым платком.

— Боюсь, некоторые вещи не в моей компетенции, — проговорил, кривясь. — Откуда такие сведения, если не секрет?

«Из фотоаппарата Жаклин Сон, который, похоже, шаер вам не показал», — но я помнила уговор с шаероном Викардом и смолчала.

Кано открыл левую папку и вытащил почти пустой лист бумаги. Пробежал его глазами, положил обратно и воззрился на меня, не мигая.

— Перейдем к следующему вопросу, Аня. Что у вас в руке?

Я взглянула на безжизненный телефон.

— Арина Керейра, — ответила сухо.

— Тоже фотографии? — Кано выглядел разочарованным. — Прошу, сэкономьте время нашим техникам и продемонстрируйте их.

— Разумеется. Как только найдете зарядное устройство, сразу продемонстрирую все.

Батарею вернули к жизни меньше чем за час. Те самые техники, ага. В Долинее аккумуляторы давно известны и используются в быту, и с тем, что я считала нерешимой проблемой, знающие люди справились в мгновение ока.

Я снова смотрела «кино» с леди Айрой. Дознаватель близоруко щурился, но из-за короны держался на расстоянии от меня и от экрана. Мне бы отдать ему телефон и понаблюдать издали, однако я не хотела пропустить ни единой детали и игнорировала вопли совести.