– Пойду я по свету странствовать, не желаю здесь оставаться.

– И я с тобой, брат, – отвечает Снежная дочка. – Кроме тебя, нет у меня никого, а вместе мы удачу отыщем – так мне сердце подсказывает.

– Сестра, я люблю тебя всей душой, но рядом с тобой находиться не могу – замерзаю! А ты возле меня от жары задыхаешься. Как же нам путешествовать вместе, если мы столь губительно действуем друг на друга?

– Не беспокойся, я всё предусмотрела, – отвечает девушка. – Не будет нам вреда друг от друга, ведь приготовила я нам обоим по меховому плащу. Накроемся плащами – и ты не замёрзнешь, и я жары не почувствую.

Так они и сделали. Накинули меховые плащи, отправились в путь. Впервые в жизни брат и сестра не тяготились присутствием друг друга, а радовались, что вместе едут.

Долго они странствовали и к зиме добрались до густого леса. Там решили брат и сестра весны ждать. Огненный сынок выстроил дом с большим очагом, только Снежная дочка туда ни ногой! В одном лёгком платье, босая, гуляла девушка по лесу, спать на снегу ложилась. Однажды охотился в тех местах король. Увидел он красавицу – белокожую, белокурую, – застыл от изумления. Захотелось королю узнать, кто эта девушка и почему её холод не берёт. Направил король к ней коня, заговорил с девушкой учтиво и скоро выяснил, что она тепла не выносит, а брат её, наоборот, холода боится. Совсем очаровала девушка молодого короля, и решил он взять её в жёны. Снежная дочка согласилась. Сыграли свадьбу, и велел король выстроить для супруги подземный дом из чистого льда. Не проникало солнце под землю, не таяли ледяные стены даже летом. А для шурина построил король дом со многими печами и распорядился топить их пожарче день и ночь. Нравилось это Огненному сынку, от постоянного жара тело его таким горячим сделалось, что и подходить к нему стало опасно.

В одном лёгком платье, босая, гуляла девушка по лесу

Вот вздумал король пир устроить, среди прочих гостей позвал и шурина. Огненный сынок явился с опозданием – все гости уже за столами сидели. Только вошёл – жаром от него пыхнуло, гости стали задыхаться, бросились вон из покоев, на воздух. Разгневался король и говорит шурину:

– С тобою, братец, хлопот не оберёшься. Знал бы я об этом – на порог бы тебя не пустил.

Рассмеялся в ответ Огненный сынок.

– Не сердись, брат мой государь! Что поделать, таким уж я уродился – жара мне по сердцу, как сестре моей по сердцу снег да мороз! Дай обниму тебя, брат, на прощание!

Не успел король ответить, как шагнул к нему Огненный сынок и в объятиях стиснул. Закричал король истошно от невыносимого жара, прибежала из соседних покоев Снежная дочка, смотрит – король сгорел заживо, лежит на полу чёрный, бездыханный. Горе овладело молодой королевой. Брат спалил её супруга – так не будет же ему пощады! Бросилась на брата Снежная дочка, и начался поединок, каких свет не видывал.

Гости, которые из дворца выбежали, недалеко ушли. Услышали они шум, вернулись в пиршественную залу, и вот какое зрелище им открылось: стала молодая королева лужицей, а королевский шурин – горсткой пепла. Да, так погибли Снежная дочка и Огненный сынок – злосчастные брат и сестра[39].

Было у одной крестьянки две дочери – родная да приёмная. Родная дочь целыми днями бездельничала, но мать её не попрекала, а только потакала ей во всём. Зато падчерице тяжко приходилось. Не знала бедняжка ни минуточки отдыха, за труды не слыхала от мачехи ни единого доброго словечка. Что ни сделает – всё не так, за всё попрёки на неё сыпались. А ведь не девушка была, а чистое золото – добрая, скромная, работящая. Изводила мачеха ненавистную падчерицу, заставляла слёзы горькие проливать. Как ни угождала девушка мачехе – только силы понапрасну тратила. Да и никто бы не ужился со вздорной старухой.

Вот задумала мачеха извести падчерицу, и тут уж для неё все способы хороши были. Стала она пилить своего мужа, родного отца девушки:

– Забери, старый, дочку с глаз моих долой! Видеть её не могу, голос её уши мне режет. Вывези мерзавку в чистое поле, а там уж мороз с нею разберётся по-свойски.

Поначалу старик за дочь вступался, к жениному милосердию взывал – да только без толку. Мачеха своё гнёт: не могу жить с падчерицей под одной крышей, и всё тут. Делать нечего. Посадил старик девушку в сани, даже попонкой покрыть не осмелился, так жена его запугала. Погнал конька в поле заснеженное, остановился на лесной опушке. Поцеловал дочь и поехал прочь, чтоб смерти её лютой не видеть.

Осталась девушка одна. Сидит под ёлкой, слёзы горючие роняет. Вдруг начало что-то в лесу потрескивать. А это Морозко с ветки на ветку скачет, пальцами пощёлкивает. Добрался до опушки, замер на еловой верхушке. Видит: девушка-красавица дрожит, плачет. Свесился он с еловых ветвей, спрашивает:

– Знаешь ли, девица, кто я таков? Я холодов да снегов повелитель, Мороз Красный Нос.

– Поклон тебе низкий, государь Мороз, – говорит падчерица, а у самой зуб на зуб не попадает – так озябла. – Ты, верно, за мною пришёл?

Не ответил Морозко, сам вопрос задал:

– А тепло ли тебе, девица?

Падчерица дрожит, однако говорит с почтением:

– Тепло, Морозушко!

Пониже спустился Морозко, навис над падчерицей. Громче пальцами прищёлкнул, и стал воздух ледяным, словно наполнился тысячами крохотных иголок. Снова спрашивает Морозко:

– А теперь тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красавица?

Побелели губы у падчерицы, выдохнула она облачко морозного пара, шепчет:

– Тепло, Морозушко!

Заскрипел тогда Морозко зубами, пуще пальцами защёлкал, очами засверкал. Треск пошёл по лесу, по стволам древесным. В третий раз спрашивает Морозко:

– Ну а сейчас неужто тепло тебе, девица? Неужто тепло тебе, лапонька?

Бедняжка падчерица вовсе окоченела, шевельнуться не может. Еле слышно прошептала:

– И сейчас тепло, государь Морозушко!

Растрогали Морозко речи учтивые. Сжалился он над падчерицей, закутал её в меха, покрыл тёплыми одеялами. Откуда ни возьмись, явился ларец, а в нём самоцветы, наряды богатые, серебряными да золотыми нитями расшитые. Надела падчерица обновки – стала краше прежнего. Тогда усадил её Морозко к себе в сани, шестёркой белоснежных коней запряжённые, и помчались они быстрее ветра.

Тем временем злая мачеха начала к поминкам готовиться. Велит мужу:

– Поезжай, старый, в поле, дочкин труп разыщи, домой привези – хоронить будем.