–Прости, я лезу не в своё дело?

Девушка нервно сжала ткань спортивных штанов, набираясь смелости.

–Ничего страшного,– сказала она.– У меня есть мечта. Или, скорее, цель. Когда люди узнают о ней, то сразу начинают или смеяться, или отговаривать. Изредка – фальшиво поддерживать. Поэтому я привыкла помалкивать. Боюсь, что снова наткнусь на непонимание и упрёки.

–Понимаю.

–Если я сболтну лишнего, цель так и останется всего лишь мечтой.

Похоже, Эрмина несла собственный тяжёлый груз, поэтому закрылась в себе. Неудивительно, что чаще всего она где-нибудь пряталась. Если бы не Джошени с его поисками тайн «Амнеи», мы могли бы вообще не пересекаться с незаметной «кухонной феей».

–Я не люблю врать,– призналась Эрмина,– и всегда говорю, что думаю. Многим такое не нравится. Мама часто ругает меня за длинный язык. Просит сдерживаться. И да, она права. Лучше промолчать, чем в очередной раз слышать, что твоя мечта – бессмысленная глупость.

Эрмина грустно хохотнула, что никак не вязалось с её детской внешностью, и подняла на меня большие глаза, отражающие свет настольной лампочки.

–Но мне не нравится сдерживаться, и я не люблю, когда другие загоняют внутрь свои желания. Не хочу брать на себя слишком много, но всё-таки иногда мне кажется, что Джошени поступает именно так. Совершенно не считается с собственными эмоциями и желаниями.

Эрмина внезапно всхлипнула и смущённо отвернулась.

–Да, я лезу не в своё дело, я эгоистка, но можно хотя бы побыть рядом с ним?

Как же такое запретить?

–Не переживай так.

Я потянулась к девушке и сжала её ладони.

–Джошени будет рад, что ты за него переживаешь,– сказала я.– Мне нравится, как ты прямо выражаешь мысли. Твоя мечта принадлежит только тебе, не обращай ни на кого внимания.

Эрмина снова всхлипнула.

–Спасибо.

–Отдохни.

–Угу. Тогда я…

В этот момент веки Джошени дрогнули, он закашлялся, после чего с трудом приоткрыл глаза. Мы с Эрминой застыли, боясь даже дышать. Его затуманенный взор сначала изучил потолок, потом скользнул по нашим лицам.

–Что случилось? Где я?

–В комнате Эрмины. Похоже, ты простудился в лесу. Винсен говорит, что ничего серьёзного, так что отдыхай и поправляйся.

Несмотря на слабость и жар, Джошени умудрился нахмуриться.

–Заболел?.. Я?

–Как вы себя чувствуете?– спросила Эрмина.

–Очень необычно.

Эрмина взяла с тумбочки таблетки. Потом налила в стакан воды из графина и протянула всё это Джошени. Он не шевельнулся.

–Мне не нужны таблетки. И так выздоровею.

–Выпейте их, пожалуйста. Вы ведь хотите скорее встать на ноги?

Он с неохотой проглотил таблетки, затем вздохнул, показывая, что совершил самое бессмысленное действие во вселенной.

–Кто бы мог подумать, а?– забурчал он под нос.– Мне кажется, в последний раз я болел… когда? Не помню, аха-ха.

Я попыталась поддержать его шутливый настрой:

–Как бы сказала Дэбра: «Радуйся, Шен, что о тебе заботятся такие красотки, как мы. Твоя болезнь – благодать, а не наказание». А если серьёзно, я и сама не ожидала. После всех твоих поездок и экспедиций, я думала, ты закалился, как сталь.

–Благодать?– Джошени нахмурился, явно не понимая, о чём я говорю. Его всё сильнее бил озноб.– Глупости. Я должен идти.

–Можете рассказать подробнее о своих поездках?– спросила Эрмина, резко переводя тему.

Джошени немного расслабился.

–Я занимаюсь антропологией. Участвовал уже в десяти учебно-исследовательских поездках. Мне неважно, что изучать: ездил туда, куда брали.

–Я не совсем понимаю, что именно вы там делали.

–Обычно осматривали какие-нибудь развалины, слушали лекции историков и археологов, искали интересные данные о психологии человека или религии… В зависимости от мест обитания. В общем, много всякого было… Да…

Хоть язык у Джошени заплетался, в голосе слышался всё больший энтузиазм.

–Сначала я не знал, куда поступать. Честно, понятия не имел, а потом понял, что такие вот исследовательские поездки – и полезно, и интересно, и очень мне подходят. Напросился с одним профессором изучать какие-то глиняные черепки уже на первом курсе. Обычно никого не берут, а я умудрился привязаться. Ха-ха, я был настойчив! Оказалось, что мы поехали не просто разглядывать битые горшки, а забирали с места раскопок остатки черепов. Я был поражён. Черепа имели характерные дыры, как будто им молотком по лбу заехали… Хотя, так оно и было. Оказалось, таким странным образом древние племена казнили преступников. Бум меж глаз – и нет негодяя, ха-ха…

Высокая температура развязала Джошени язык.

–Тогда я удивился – столько, однако, черепов, и все преступниками были. При жизни. Черепа. То, есть, останки. Я подумал – какими были эти люди? Почему так закончили? Что там приключилось, что теперь они лежат в куче в земле, а какие-то незнакомцы из другой страны очищают их кисточками от налипшей грязи? Какие преступления они совершили? Знаете, меня в школе доставал один мальчик.

Я вздрогнула, не ожидая столь резкой перемены темы.

–До сих пор не пойму, что ему было от меня надо. Я никогда с ним не ссорился, наоборот, пытался найти общий язык. Но, чем сильнее старался подружиться, тем злее и раздражённее он реагировал.

Впервые за время нашего знакомства Джошени заговорил о школьных годах. Я чувствовала, как в его словах пересыпаются, подобно песку, крупицы очень важных чувств и переживаний, и потому навострила уши.

–Словесная враждебность переросла в физическую,– продолжал Джошени.– Я такого не ожидал. Однажды он ударил меня кулаком в живот. Я не понимал, чего он от меня хочет. Мама… Мама учила давить любые конфликты в зародыше. Если не можешь решить дело миром – просто уйди. Драться – последнее дело. Дерутся и калечат друг друга только очень плохие люди, о чём впоследствии сильно жалеют. Я попытался объяснить это тому мальчику, но слушать меня он не захотел. Думаю, я его только сильнее разозлил. Ха, он, вроде как, обозвал меня трусом. При чём здесь трусость? Я всего лишь хотел с ним поладить. А прибегать к насилию? Э-это бы очень плохо закончилось.

–И что ты сделал?– спросила я.

–Что сделал? Пришлось сообщить о том мальчике учителям, а как иначе? Избивать других – преступление.

–Значит, его наказали, и вы так и не помирились?

–О, нет, его не наказали. Он зашёл слишком далеко, Ли. Когда причиняешь кому-то боль и не можешь решить конфликт словами, становишься плохим человеком. А плохие люди… долго не живут. Тот мальчик умер. Попал под машину. Не скажу, что сильно удивился. С плохими людьми всегда происходят плохие вещи. Хорошие люди процветают, с плохими случается беда.