Противный ветер забирался под чересчур тонкоепальто, мне стало холодно и неуютно, а подъезд, в котором жила Лена Литвинова,показался омерзительно грязным. Шесть ступенек вели к пахнущим мочой лифтам, акогда кабина, скрежеща и повизгивая, двинулась вверх, в ней погас свет.

Дверь в квартиру с железными цифрами 98распахнулась сразу, я раскрыла было рот и осеклась. На пороге, в халате, стоялугрюмый охранник из театра «Рампа», тот самый мужик, откровенно радовавшийсясмерти Кости Катукова.

– Чего вам? – весьма нелюбезногаркнул хозяин.

Я сняла вязаный колпачок, пригладила волосы иответила:

– Майор Романова из уголовного розыска,не узнали?

– А я вас и не знаю, – ответил милыймужчина.

– Неужели не помните, – настаивалая, – приходила в «Рампу», ко Льву Валерьяновичу.

– А-а, – протянул мужчина и,близоруко прищурившись, велел: – Документики предъявите.

Только вчера я самозабвенно глядела одну изсерий «Ментов» и теперь точно знаю, как следует показывать служебноеудостоверение. Быстрым, словно многократно отработанным движением я вытащила изсумочки красную книжечку, на мгновение раскрыла ее перед носом бдительногогражданина и тут же захлопнула, всем своим видом демонстрируя, что процедуразнакомства закончена.

– А теперь, гражданин Литвинов,объясните, где находится ваша бывшая жена и что это за история с кражейпроизошла в принадлежащей ей квартире. Кстати, насколько я понимаю, вы имеетесвою жилплощадь, так что же делаете тут?

– Я Николаев, Александр Николаевич, –проговорил мужик, отступая в глубь небольшой прихожей, оклеенной весьмамрачными обоями, имитирующими кирпичную кладку. – Лена не меняла фамилию,не хотела с документами возиться.

– Понятно, – отрезала я ипоинтересовалась: – Где говорить станем?

– Если не возражаете, на кухне, –ответил Александр.

Мы втиснулись в крохотную, пятиметровуюкубатуру, битком набитую баночками, коробочками и кухонной утварью.

– Так что у вас случилось? –поинтересовалась я, пролезая к малюсенькой табуреточке, стоящей между окном иплитой. Интересно, для кого она предназначена? Даже я с трудом уместилась впространстве.

Александр вздохнул и принялся рассказывать.

В тот день Лена, как всегда, ушла на работурано. Костюмерша приходит в театр загодя, работы навалом: глажка, чистка,кое-где следует подшить кружева, кое-где проверить пуговицы. А ведь еще естьшляпы, сапоги, ботинки. Словом, уже в полдень Лена скачет с утюгом вокругдоски, а возвращается совсем поздно. Весь день квартира стоит пустая. Но в топамятное утро на диване осталась спать ее двоюродная сестра Женя, приехавшая изБрянска. Поезд прибыл за полночь, Женя еле-еле успела на метро и от конечнойстанции вынуждена была взять такси, маршрутки уже не ходили…

Почти всю ночь родственницы проболтали. УтромЛитвинова, так и не отдохнув, понеслась в театр, а Женя улеглась на диван,завернулась в одеяло и сладко захрапела.

В этой истории могло быть на один труп больше,но Жене просто фантастически повезло. Лена давно болеет диабетом и никогда невыходит из дома без шприца с инсулином, но в тот день забыла его в ванной и,как назло, почувствовала себя плохо. Лев Валерьянович вызвал «Скорую», а потомвелел костюмерше ехать домой.

– Выспись как следует, – сказал онженщине, – без тебя справимся. И чем только по ночам занимаешься, синякивполлица.

– Сестра приехала, заболтались.

– Ну-ну, – ухмыльнулсяадминистратор, – ты у нас девушка незамужняя, на выданье…

Лена страшно обозлилась на скабрезную шуткуЛьва Валерьяновича и хлопнула дверью. Домой она поехала на такси: начиналасьмигрень, в голове шумело… Еле-еле передвигаясь, Лена дошла до квартиры,позвонила, но Женя не открыла дверь. Удивленная хозяйка полезла за ключами.Через секунду перед ее глазами предстала душераздирающая картина. Все вещи изстенки были вывалены на пол, кругом валялись в полнейшем беспорядке счета,квитанции, письма… Немногие книги разодраны, видеокассеты разбиты, альбомчики сфотографиями вспороты. Но самое страшное ожидало ее на диване. Там вокровавленном одеяле лежала недвижимая Женя.

Лена кинулась сначала к сестре, потом ктелефону, затем снова к сестре, пытаясь уловить намек на дыхание. По счастью,врачи приехали почти мгновенно, и Женю увезли в Институт Склифосовского. Ленасейчас находится там, а Александра она попросила пока пожить у нее, так какпанически боится оставаться одна после случившегося.

Местные оперативники расценивают происшедшеекак самую банальную кражу. Из секретера пропали коробочка с не слишком дорогимизолотыми украшениями и тысяча долларов, а на кухне хозяйка недосчиталаськрасивой резной серебряной лопаточки для торта и двух таких же подстаканников.Оставалось загадкой, отчего домушники полезли в небогатую квартиру одинокойженщины. Следователь полагал, что они просто ошиблись адресом, рядомрасположены четырехкомнатные апартаменты директора одного из московских рынков.

Александр замолчал. Я внимательно посмотрелана него. Ох, сдается, начальник, оптушки тут ни при чем, шли к Лене задокументами. Надо срочно звонить Нине Никитиной, не ровен час, и допарикмахерши доберутся.

– Где у вас телефончик?

– Пожалуйста, – с готовностью сказалАлександр и вытащил из кармана халата трубку, – только лучше разговариватьиз комнаты, на кухне фонит очень.

Я почувствовала, как по спине пробежал озноб.Мои глаза уставились на руку Николаева. Большое, ширококостное запястьеукрашали вульгарно дорогие золотые часы. На циферблате нагло скалиласьгрудастая русалка.

– Какие оригинальные часики, –пробормотала я плохо слушающимися губами. – Откуда они у вас, дорогаявещица?

– Намекаете, что обыкновенный охранник неможет обладать такими, – вскинулся Александр, – думаете, украл?

– Кража еще не самое страшноепреступление, – туманно ответила я.

– Брат у меня есть родной, –довольно сердито пояснил Николаев, – миллионами ворочает, бизнесмен, вот иподарил на день рождения игрушку тысячную.

– Что же он вас на приличную работу неустроит? – медленно спросила я. – Небось надоело у двери цепным псомсидеть.

– А вот это не ваше, простите,дело, – обозлился Александр и сердито пнул ногой стол. – Наше семейноедело, может, сам не хочу у брательника под началом пахать!