Однако со временем она начала замечать, что карты на столе подтасованы не в пользу топ-лайнеров. Теоретически продюсер и топ-лайнер поровну разделяли между собой доход с издательских прав, но продюсер дополнительно получал деньги за свое время в студии, вне зависимости от успеха песен, тогда как топ-лайнер – лишь в том случае, если трек в итоге записывали и продавали, что случается нечасто. Крупные продюсеры могут выторговать себе дополнительные процентные пункты с продаж; топ-лайнерам процентных пунктов не достается никогда. Продюсер рассылает свои треки десяткам топ-лайнеров и, таким образом, максимально увеличивает свои шансы создать удачную песню или даже хит, при этом все те топ-лайнеры, которые остались не у дел, просто отдают даром целую мелодию.

Эстер Дин пришла к выводу: «Каждый может быть продюсером, но не каждый автором. Черт, да треки и биты можно купить в Интернете! Но мелодия приходит отсюда, – она стучит пальцем по голове. – Мне плевать, насколько хороша подложка, подложка не делает песни!»

Помимо этого, Эстер Дин не устраивают сексистские реалии мира звукозаписи. Когда она проводит долгие часы взаперти с мужчинами, поет о любви и сексе, покачивая бедрами в ритм, границы рабочего общения начинают стираться. «Они станут подкатывать в любом случае. В музыке нет законов о профессиональной этике или половой дискриминации – нет никакого контроля», – признается Дин.

Тем временем у Эстер на глазах The-Dream воплотил золотую мечту любого топ-лайнера и заработал миллионы на Umbrella. Будучи достаточно близко, чтобы увидеть, насколько кардинальным образом громкий хит меняет жизни, она пока оставалась далека от написания оного.

Удача впервые улыбнулась Дин после выходных Супербоула в 2008 году, когда она посмотрела фильм «Тайна». Сама тайна заключается в «законе притяжения», якобы древнем принципе, который веками подавляли порочные силы. Суть его в том, что если ты действительно сильно чего-то хочешь и у себя в голове отчетливо это представляешь, без какой-либо тени сомнений, то желание в самом деле может сбыться. (Кто бы мог подумать?) Эта сила до жути пугает тех, кто не хочет дать нашим мечтам воплотиться в реальность, поэтому они изо всех сил скрывают ее существование. Такова эта «Тайна» – религия, основанная на теории заговора. Сначала об этой идее сняли фильм, затем вышла книга-бестселлер Ронды Берн, где она подробно расписала, как же читателю самостоятельно раскрыть свою тайну. Эстер Дин стала одним из таких читателей.

Один из советов автора фильма – сделать свою доску визуализации: разместить на одной поверхности изображения людей, событий и вещей, которыми ты восхищаешься или к которым стремишься. Так, после просмотра фильма Эстер сняла крышку с ящика для вещей у себя дома и налепила на нее скотчем портрет певицы Сиары, фотографию дома, автомобиля и карточку American Express.

Почти сразу она написала два хита, попавших в чарты: Like Me группы Girlicious (семидесятая строчка) и Remember Me рэпера T.I. (двадцать девятая строчка). Еще она написала Never Ever для Сиары – в мелодии к этой песне впервые проступает ее характерный почерк. Но трек сгинул в никуда. Эстер считала, что она могла бы сделать Never Ever хитом, если бы ей позволили ее записать. В глубине души она видела себя артисткой – на ее доске визуализации нашлось место для этой мечты.

Через три года Эстер выплатила RedZone свой издательский аванс и решила двигаться дальше: она заключила издательский контракт с известным продюсером Полоу да Доном (настоящее имя – Джамал Финчер Джонс). Хоть по договору она выступала в качестве топ-лайнера, Полоу сказал Эстер, что он верит в нее как в исполнительницу, и поэтому подписал ее на свой лейбл Zone 4, привез в Лос-Анджелес и познакомил с Джимми Айовайном, бывшим звукорежиссером, который стал продюсером и музыкальным магнатом, в частности президентом лейбла Interscope Records. Айовайн сказал Дин, что он тоже видит в ней задатки артиста, и наметил релиз ее мини-альбома на ближайший год – другой. Еще Полоу познакомил Эстер с продюсерской командой Stargate – с песней их совместного авторства она впервые окажется на первой строчке «Горячей сотни».

Эстер сочинила и записала для Сиары песню Drop It Low, но артистка к ней осталась равнодушна. «Она не поняла ее, – говорит Эстер. – А потом ее захотела Бритни». Но к тому времени Дин уже решила оставить трек себе. Ее наметки вокальной партии на демозаписи показались ей наиболее близкими к идеальному варианту, и Полоу с ней согласился. «Пока я записывала демо, Полоу говорил мне: “Ты должна верить в то, о чем поешь”, – вспоминает Дин. – А через неделю он дал мне послушать мой первый сингл – Drop It Low». Тайне Эстер-певицы вот-вот предстояло раскрыться.

Ne-Yo пытался закончить свой дебютный альбом, In My Own Words, для лейбла Def Jam в нью-йоркской студии Sony Music на Десятой авеню. Он вынашивал замысел песни, но никак не мог найти для нее достойный облик.

Двадцатитрехлетний Ne-Yo к тому времени уже успел заключить контракт с Columbia в 2000 году и записать альбом, но лейбл разорвал с ним сотрудничество еще до релиза. Одна из песен с альбома, That Girl, досталась Маркесу Хьюстону и стала в его исполнении хитом скромных масштабов. Так Ne-Yo начал работать топ-лайнером и текстовиком – он умел писать и мелодии, и слова. Поэтому он и зовется Ne-Yo: он видит музыку вокруг себя так же, как Нео видит Матрицу.

В 2003 году Ne-Yo написал мелодию для трека, который оказался на первом месте «Горячей сотни», – Let Me Love You для ар-энд-би-певца Марио. (Вместе с ним над песней работала Сиа, будущий автор хитов.) В результате этого триумфа его пригласил к себе Jay-Z в Уорлдуайд-плаза, где прошло прослушивание. Def Jam заключил с ним контракт как с исполнителем, и теперь Ne-Yo дописывал свой альбом. Ему только не хватало последней песни.

В коридорах студии Sony он наткнулся на своего знакомого менеджера Тима Блэксмита, британского парня с развязным южно-лондонским говором и шустрым пытливым умом. Тим сказал, что приехал в город на неделю со своими клиентами, норвежскими продюсерами Тором Хермансеном и Миккелем Эриксеном, известными как дуэт Stargate. Они пытались найти работу в США и для этого арендовали комнату в студии Sony на неделю, чтобы попробовать посотрудничать с местными топ-лайнерами. Не мог бы Ne-Yo как-нибудь к ним зайти, пожалуйста?

– Они умеют писать поп, они умеют писать ар-энд-би – они умеют все! – заявил Блэксмит.

– Умеют писать ар-энд-би? – скептично переспросил Ne-Yo.

– О да, еще как! – заверил его Блэксмит.

Ne-Yo не поверил ему, но обещал зайти.

Миккель Эриксен родился в норвежском прибрежном городке Тронхейм. Он сходил с ума по американскому ар-энд-би и хип-хопу, но в Норвегии напрочь отсутствовала сцена урбан-музыки. Он писал хип-хоп-биты на компьютере Commodore 64 и хранил свое электронное оборудование под кроватью – клавиши, магнитофон, секвенсор. «В этом была вся моя жизнь, – рассказывает он. – Я покупал оборудование и играл в кавер-бэндах, чтобы заработать денег и купить еще больше оборудования». Еще он подрабатывал диджеем на вечеринках и в клубах, но ему не нравилось находиться в центре внимания; для сцены он был слишком стеснителен и замкнут. Некоторое время он проработал на датский лейбл Mega, который подписал Ace of Base, и хорошо знал работы Денниза Попа.