– Я могу даже отнести тебя на руках. – Трудно было не различить язвительных ноток, как змеи скользивших в голосе мага.

– У гильдии не хватит денег на носильщика? – приподняла бровь графиня, смутно догадываясь, что говорят они о разных вещах.

– У нее хватит денег даже на дворец, – ехидно сообщил он и щелкнул пальцами, подзывая паланкин. – Прошу.

Паланкином здесь называлось застеленное шелковым покрывалом легкое кресло, над которым болтались кисти обтянутого выгоревшим шелком балдахина. Как только Леа уселась и оправила юбку, наставник надменно скомандовал:

– В сиреневую беседку его светлости герцога Виториуса Овертонского.

Парни в соломенных шляпах сумели ничем не выдать своего изумления, схватились за длинные ручки и споро понеслись вниз.

А вот Леаттия едва смогла выдохнуть вставший в горле ком: почему-то одно упоминание о герцоге вызывало неодолимую неприязнь. Как вскоре выяснилось, ехать нужно было всего ничего, сиреневой беседкой называлась ажурная башня, стоявшая на одном из поворотов так удачно, что вид из нее не загораживало ни одно подобное строение.

– Прошу. – Джарвис оказался возле паланкина, лишь только тот остановился.

Графиня огорченно вздыхала, представляя, как учитель, чтобы не опоздать, козликом скачет за ними по ступенькам, и досадовала на свою несообразительность, но ничего изменить уже не могла.

Носильщики давно умчались наверх, а она все стояла, держась за мраморные перила, изучая ажурное сооружение, щедро задрапированное светлыми, но не прозрачными занавесями, и не зная, как, а главное, о чем теперь разговаривать с магом. Хотя и умела вести вежливые беседы на любые темы, но сейчас никак не находила ни нужных слов, ни смелости.

При ближайшем рассмотрении беседка оказалась трехэтажной. В нижнюю и верхнюю ложи вели неширокие изящные лесенки с ажурными перилами, и Леа была убеждена, что их отправят вниз. И заранее с этим смирилась – провинциальные гости должны быть счастливы уже тем, что попали сюда. И не страшно, если вид будет немного менее величественным. Однако вскоре выяснилось, что Эгрис приготовил им сюрприз.

– Ваша ложа – самая верхняя, – прозвучало подобострастное сообщение, и, обернувшись, графиня обнаружила рядом лакея в герцогской ливрее, почтительно взиравшего на щедро украшенный золотыми виньетками плотный билет мелового картона, небрежно предъявленный Джаром. – Проводить?

– Спасибо, мы не заблудимся, – учтиво отказался маг и с той же безликой обходительной улыбкой подставил ученице локоть: – Прошу!

Графиня заученно улыбнулась, положила пальчики на сгиб его руки и, подхватив юбки, уныло шагнула под полог раздвинутой перед ними шелковой занавеси. Трудно было не сообразить, что учитель на что-то разозлился или обиделся, но она не знала за собой иной оплошности, кроме бестактного вопроса о личной жизни. Хотя в этом была немалая доля его вины: если бы Джар изначально не начал вести себя с ней попросту, по-дружески, ей и в голову не пришло бы разговаривать на такие темы. Но тем не менее Леа не собиралась себя оправдывать, только теперь с огорчением осознав, что в последнее время, поглощенная мыслями о своих несчастьях, перестала замечать чужие беды.

– Прошу!

«Похоже, Джарвис забыл все остальные слова», – вздохнула тайком хранительница, проходя к перилам широкой арки, открывающей вид на залив. Вид и в самом деле был чудесен, и его не портили ни соседние башни, скрытые колоннами и распахнутыми настежь створками, судя по заключенным в бронзовые переплеты стеклам, защищавшими убранство беседки в непогоду. Ведь не уносили же отсюда плетеную мебель, накрытую харказскими ковриками и подушечками, и тонконогий столик, заставленный сладостями, фруктами и холодными напитками.

– Добрый вечер! – жизнерадостно объявил кто-то незнакомым голосом, и Леа поспешила обернуться. – Чудесная погода, не правда ли? Мастер Арвис, представьте нас вашей прелестной спутнице.

У входа, широко улыбаясь и украдкой изучая хранительницу, стояли трое весьма привлекательных молодых мужчин.

– Прошу. – В голосе учителя Леа расслышала желчные нотки и насторожилась, но постаралась улыбнуться гостям так любезно, как только сумела.

Ведь раз беседку выкупил Бензор, то вряд ли глава гильдии позволил бы пустить сюда кого-то чужого.

– Моя сестра Элайна Габрони, – сообщил учитель с той же едва заметной усмешкой и принялся представлять мужчин: – Знакомься, дорогая, это Лаберт, это Одерз, а вот этот – Сейнон. Устраивайтесь, не стесняйтесь.

В его последних словах даже молодые маги расслышали язвительность, но сделали вид, будто их это совершенно не касается. Дружно достали откуда-то букеты, учтиво вручили их графине в честь знакомства и совершеннолетия и принялись ухаживать за ней так рьяно, что поначалу девушка даже растерялась. И как-то не заметила, в какой момент «брат» потихоньку сбежал, хотя и смутно помнила, что он говорил о желании прогуляться по набережной.

Обнаружив эту выходку, Леа с трудом усмирила вспыхнувшую в душе досаду, удачно сделав вид, будто любуется проходящей мимо красавицей-яхтой под белоснежными парусами.

– Герцогская «Белая птица», – пояснил вставший рядом Сейнон. – Молодые герцоги катают фавориток и фрейлин и рассматривают в подзорные трубы дебютанток. Ведь встречаться с ними до официального представления нельзя.

«Как занятно», – тотчас перевела для себя Леа. С ними нельзя, а с ней, значит, можно?

– Но мы же маги, – хитро усмехаясь, подмигнул другу золотоволосый Одерз, даже не подозревая, насколько упал в глазах графини после этого заявления.

Древние расы не были против союзов хранителей с магами, предостерегали лишь от тех, кто считает себя лучше обычных людей.

– Если человек умеет хорошо петь, – поясняли Леаттии родители, – это значит лишь одно: судьба сделала ему подарок. Но от этого он не стал ни добрее, ни справедливее, скорее наоборот, потому что талант – это большое испытание, и очень немногие выдерживают бремя славы. Точно так же и маги – их способности вовсе не гарантируют пользу для человечества. Зачастую маги, напротив, таят в душе непомерные амбиции и желание доказать всем свою силу и исключительность. Поэтому хранителям и близко нельзя подпускать к себе таких, они ведь никогда не поверят, что ты не можешь открывать источники по своему желанию. И постараются так влезть в душу, чтобы хранитель безоговорочно выполнял их приказы. Вот только дух источников этого не позволит и сурово накажет и мага, и хранителя. И неизвестно, кого больше.

– Дело не в этом, – одернул собрата Лаберт, темноглазый шатен с кокетливыми усиками. – Просто мы друзья ее брата и вполне могли бы познакомиться раньше, в Гайртоне, например. А друзьям навещать соседей не запрещено. Кстати, я уже бывал в замке Виториуса и знаю пару шуток, какими придворные острословы любят смущать новых гостей…

Рассказывая смешные истории и байки, молодой маг исхитрился ловко устроиться на соседнем с Леаттией стуле и захватить несложную обязанность подливать ей лимонад и подкладывать в вазочку мороженое. Девушка и не протестовала – вели себя гости очень учтиво, а развлекали ее так старательно, словно ученики, сдающие экзамен на галантность.