вас не видно. Вы паникуете? Уже ощущаете, как шипит и плавится ваша кожа? Или пока рано?

Глава 49

— Я могу развести огонь, но не потушить его! — выкрикнул Лиар, силясь совладать со стихией.

Темный лорд заскулил на коленях Аленки. В распахнутых глазах отображались языки пламени. Как огромные цветы, они распускались вокруг, росли и множились, рассыпая вокруг мириады красно-желтых искр. Пес боялся огня. Очень боялся. Настолько, что истончающемуся сознанию Темного лорда стало немыслимо завладеть собственным телом.

 — Это какой-то неправильный огонь! — сообщила Сесси. — Я не могу его потушить, он меня не слушается.

Она бесстрашно бросалась на языки пламени, но ни в обличии девушки, ни в теле саламандры не могла укротить стихию. Пламя разгоралось все ярче, заставляя друзей отступать. Огненное кольцо вокруг них сжималось, воздух раскалился и подрагивал. Становилось трудно дышать. Могущественный замок содрогался под натиском проклятья, а его хозяин не мог пошевелить ни рукой, ни лапой.

— Отходи! — приказал Лиар Сесси. Оттащил ее от кудрявых языков пламени, уже лизавших ее пятки и колени в надежде поживиться. — Это магический огонь, ни мне, ни тебе он не подвластен.

— Ты сам весь в ожогах!.. — всхлипнула Сесси.— Я помогу…

Испуганно осматривала она того, кто освободил ее из скорлупы, дал новую жизнь. Того, кого она полюбила с первого взгляда. Могучее тело Лиара покрывали капли пота, струйками стекавшего вдоль спины. На его боках виднелись ожоги, а руки все еще силились удержать огонь, обгорая чуть ли не до кости. Сесси принялась исцелять его, но новые ожоги появлялись слишком быстро, а силы саламандры таяли с каждой секундой.

— Все бесполезно… — шептала Аленка, склоняясь над Гектором. — Пожалуйста, очнись, ты очень нужен нам. Без тебя нам не выбраться из этой ловушки. Ну же, давай, возвращайся.

Он снова заскулил и сильнее уткнулся в ее колени. У Темного лорда не осталось ни магии, ни даже возможности очнуться. Голос Алены доносился до него словно откуда-то издалека, практически не достигая тухнущего сознания. Лишь слабая искра разума осталась гореть в этом бренном теле, почти полностью подчиненным собачьей сущности.

— Мне не остановить огонь!.. — обреченно произнес Лиар. Повернулся Аленке и Сесси, подставив магической стихии спину. — Нужно выбираться иначе.

Его взгляд метался от одной девушки к другой, а в голове происходила такая борьба, что даже рвущие тело языки пламени казались комариными укусами.

— Я могу переместиться в свой мир и взять с собой только одного…  Одну... — он едва не рыдал в голос, произнося это. Как можно выбрать между любимой и верным другом? Сесси была его истинной парой, он сразу почувствовал с ней нерушимую связь. А Аленка… Она сделала для него столько хорошего, верила, когда не верили другие. Освободила из магического плена — как он мог теперь оставить ее на верную гибель? — Один гость в квартал, таковы правила. Несанкционированным посетителям Ада жизнь в моем мире покажется… адом. Нарушу порядок, и погублю всех.

Аленка подняла голову и, шмыгнув носом, проговорила неожиданно сильным, волевым тоном:

— Хватай Сесси и уходите. Я останусь тут, с ним.

Она крепче прижалась к Гектору, обхватив его обеими руками.

— Но… — Лиар был шокирован ее решением. И принять его не мог. — Но тогда ты погибнешь…

— Пусть, — упрямо проговорила Алена. — Без него я все равно не смогу жить.

Она отвела с мокрого лба Гектора прилипшую прядь. Всмотрелась в его глаза, надеясь найти в них хоть проблеск человеческого сознания.

— Ты любишь его, — произнесла Сесси. И это был не вопрос, а утверждение.

Аленка кивнула.

— Да, люблю. Не знаю, как так вышло, но если ему суждено умереть, я уйду вместе с ним. Корабль тонет вместе с якорем, не по отдельности. А вы уходите. Немедленно! Хочу, чтобы вы запомнили меня целой и невредимой, а не обугленной головешкой.

— Но… — Лиар все еще не мог решиться.

— Прочь! — приказала Аленка. — Амулет больше не владеет тобой. Да и я тебе не хозяйка. Но этот приказ ты обязан выполнить: убирайся обратно в Ад, огненный демон!

Поклонившись, Лиар принял ее выбор как свой. Сгреб надрывно ревущую Сесси в охапку и, прикрыв глаза, начал читать заклинание. Неразрывные узы связывали его с родным миром, и теперь он возвращался в него. Не сразу. Не рывком, а постепенно. Фигуры его и Сесси истаивали на глазах, становясь все прозрачнее и нереальнее. И вот наконец пропали совсем.

Пламя, почуяв, что его больше ничто не сдерживает, ринулось в атаку. Где-то наверху треснула балка. Замок угрожал рассыпаться и погрести под обломками хозяина, превратившегося в пса. И его спасительный «якорь» — единственное, что удерживало на плаву столько времени. Аленка  показала ему мир с другой стороны, научила видеть вещи, которых он прежде не замечал. Тянула его к свету, даже когда он сопротивлялся.

А сейчас призналась в любви…

Сквозь туманную пелену чужого сознания Гектор Клетос расслышал ее признание, но все никак не мог переварить. А когда осознал, почуял небывалый прилив сил. Такой, что получишь не от каждого магического амулета.

Он очнулся как после долгой спячки. Неверяще покрутил головой и, сконцентрировавшись, создал портал — такой же узкий и нестабильный как в тот день, когда Демеос похитил Аленку. 

— Ты жив!.. — она завизжала от радости и бросилась ему на шею. Слезы мгновенно высохли, но от жара пламени. — Я знала, что ты победишь. Знала!..

— Ты обо мне слишком высокого мнения, — безрадостно улыбнулся Гектор. Отстранил ее от себя и, заглянув в лицо, сказал: — А теперь уходи. На этот раз будь послушной девочкой и сделай то, что я прошу.

— А как же ты?

— Портал выдержит лишь одного. Не переживай, я не почувствую боли, сознание снова тухнет. А вот собачку жалко.

Аленка не разжала рук, как завороженная, продолжая смотреть в его бирюзовые глаза, отражавшие всполохи пламени.

— Второй раз ты спасаешь меня вместо  того, чтобы спастись самому.

— Пытаюсь, — вздохнул он. — Но второй раз ты не соглашаешься на это. Не заставляй меня применять силу и насильно запихивать тебя в портал.

— Но почему?! Почему тебе так важно, чтобы я спаслась?

 Гектор Клетос улыбнулся — на сей раз искренне.

— Потому что тоже тебя люблю, Алена Красницкая. Теперь я понимаю, почему «лассо» связало меня