— Значит, всё-таки решил кое-кому ноги оттоптать, — со странным выражением посмотрел на меня Беримир. — Похоже, ты опять собрался устроить очередной переполох в нашем курятнике. Резкий ты парень, Кеннер. Надеюсь, ты не надумаешь при случае и нас потеснить.

— Не надумаю, — уверенно пообещал я. — А если у нас случайно и выйдет какой-то конфликт интересов, то я приложу все силы, чтобы решить его мирно.

— Ну-ну, — хмыкнул Беримир. — Ладно, спрошу у своего друга про высокую алхимию. Что-то он должен об этом знать.

* * *

Когда я приехал на Княжий Двор, я не стал заходить внутрь, а остался стоять у крыльца Судебной Палаты, поджидая Драгану. Ждать пришлось недолго — через несколько минут появилась и она.

— Меня ждёшь, Кен?

— Тебя, — кивнул я. — Подумал, что возможно, надо что-то согласовать. Или хотя бы прикинуть, как себя вести.

— Бесполезно прикидывать, — усмехнулась Драгана. — Здесь князь дрессировщик — как он скомандует, так и будем подпрыгивать. Но ты не беспокойся, я там немного поработала с комиссией по расследованию. В общем, официальный вердикт Круга Силы состоит в том, что произошло космически редкое событие в виде стихийной флюктуации Силы, которая и подействовала так, как подействовала. Вопрос о твоём возможном участии полностью закрыт, тебе бояться нечего.

— Да с чего ты взяла, что я боюсь? — удивился я. — Я там и в самом деле ни при чём, при разборе дела в конфликтной комиссии я говорил чистую правду.

— В самом деле ни при чём? — пристально посмотрела на меня Драгана.

— Ну ты сама посуди — зачем мне это? Там что — были мои деньги, что ли? И главное, что это было бы совершенно бессмысленно. Мы бы и так аннулировали этот договор в самом скором времени через ту же конфликтную комиссию, у нас уже все бумаги были готовы. Вот для чего бы мне идти на такой риск? Чтобы чуть-чуть ускорить дело, в котором у меня нет никакого интереса?

— Ну если с такой стороны посмотреть… — озадаченно проговорила она. — Действительно, незачем тебе было таким заниматься. Тогда я не понимаю, почему интуиция меня обманывает.

— Какая интуиция? — не понял я. — О чём ты вообще?

— Ах да, ты наверняка не знаешь. Дело в том, что при возвышении просыпаются новые чувства, и одно из них — это интуиция. Ну, то есть я называю это интуицией, а многие называют это проницательностью, кое-кто ясновидением, словом, по-разному. Объясняют её тоже кто как, но это неважно, что-то я уже ушла в сторону. В общем, это важное чувство, которое, по идее, никогда не врёт, и которым нельзя пренебрегать. И вот моя интуиция просто кричит, что это сделал ты. Но разумом я понимаю, что тебе это не нужно, и что ты этого действительно не делал. Очень странно.

Драгана озадаченно покрутила головой и беспомощно пожала плечами.

— Ничем не могу тебе помочь, Гана, — развёл я руками. — Я тебе всё выложил начистоту, а что там с твоей интуицией — то мне неведомо.

— Ладно, — вздохнула она, — пойдём, что ли.

Зал судебных заседаний ничуть не изменился за эти пять лет, что прошли со времени моей тяжбы с Ольгой. Да и с чего бы ему вдруг меняться? Заседания здесь происходят очень редко — в княжеский суд идут больше от отчаяния, когда других вариантов уже не остаётся. Поговорка о том, что дела в княжеском суде выигрывает только князь, возникла не на пустом месте. Правда, в последнее время люди князя часто приводят в пример моё дело с «Артефактой» как доказательство справедливости и беспристрастности княжеского суда. Поскольку мало кто знает, что там князь планировал на самом деле, люди верят, что в княжьем суде всё-таки можно выиграть. Впрочем, не мне об этом рассуждать, ведь я-то как раз и выиграл.

За столом истца я сидел рядом с Драганой. Напротив, за столом ответчика, кроме Матиаса Лахти обнаружился ещё и глава Работного приказа Остромир Грек.

— Грек здесь? Да ещё и за столом ответчика? — шепнул я Драгане. — Похоже, князь решил раскопать это дело полностью?

Она просто улыбнулась в ответ и промолчала. Гана явно знала гораздо больше меня. У меня тут же зародилось подозрение, что князь наметил произвести радикальное отделение агнцев от козлищ[13], и я, кажется, догадываюсь, кому предстоит стать козлом.

[13 — Кеннер здесь вольно цитирует Евангелие от Матфея (гл. 25, ст. 31–33) «…и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую».]

Я посмотрел вправо, на места, отведённые общинам. Дворянский совет был традиционно представлен Олегом фон Кемменом. За столом Круга Силы сидела незнакомая мне Владеющая, а вот от Совета Родов неожиданно для меня присутствовала Алина Тирина, которая поймала мой взгляд и незаметно мне подмигнула. Драгана явно подстраховалась, хотя, как мне кажется, большой необходимости в этом не было, учитывая, что фон Кеммен ещё на заседании конфликтной комиссии ясно высказал свою позицию.

Князь снова появился из неприметной двери сбоку, переговариваясь с помощниками и демонстративно не замечая присутствующих. Заметил он нас, только усевшись на свой трон. Не торопясь обозрел нас всех, грустно покачивая головой и словно говоря: «И на таких идиотов мне приходится тратить своё драгоценное время». Наконец он вяло махнул рукой, разрешая садиться.

— А ты-то зачем здесь, Арди? — внезапно обратил он внимание на меня.

— Я здесь в качестве свидетеля, княже, — объяснил я. — Я расследовал эту аферу для сиятельной Драганы.

— Ты такими словами не бросайся, — недовольно отозвался князь. — Это я здесь решаю, что есть что. Афера это или, скажем, просто шалость.

— Тебе решать, княже, — согласился я.

— Или даже клевета на честного промышленника, — продолжил князь. — Может такое быть, что это клевета, Лахти?

Лахти нерешительно задвигался и собрался было что-то ответить, но всё же предпочёл промолчать. Он явно чувствовал себя неуверенно — видимо, тоже слышал поговорку насчёт того, кто выигрывает дела в княжеском суде.

— Может, может такое быть, — с удовлетворением констатировал князь. — И сегодня мы как раз и разберёмся, где афера, а где клевета. Ага, и Грека здесь вижу. Это правильно, ведь именно тебя-то княжество и поставило за промышленностью присматривать, верно, Грек?

— Верно, княже, — хмуро отозвался Остромир.

Князь покивал, внимательно его разглядывая, отчего тот помрачнел ещё больше.

— Ну, раз все собрались, так и начнём, пожалуй, — кивнул судебному маршалу князь, и тот объявил: «Сиятельная Драгана Ивлич против Матиаса Лахти и Остромира Грека».

— Излагай, Драгана, чем тебе Лахти с Греком не угодили, — сказал князь, посмотрев в нашу сторону.

Изложения, разумеется, не требовалось, поскольку все присутствующие давно изучили материалы дела. Да собственно, и само заседание, скорее всего, было ненужным — я был глубоко уверен, что князь всё уже решил, и оставалось только объявить это решение. Хотя, конечно, всегда существовала возможность, что в процессе вскроются какие-то новые факты.