– А я? – тревожно начала Анна, прижимаясь к Ольгиному боку, обхватывая ее руками и заглядывая ей в лицо. – Я тоже тебе помогаю, правда?

– Чижик, я тебя люблю, – твердо сказала Ольга, обнимая Анну и глядя, как Шурка сломя голову несется к ней. – Я тебя больше всех люблю, ты это всегда помни. Пообещай мне, что не забудешь…

Анна не успела ничего ответить, потому что Шурка налетела, как стихийное бедствие, – крича, плача, смеясь, тряся безобразно рыжими волосами. Она с размаху плюхнулась на скамейку рядом с Ольгой, обхватила ее длинными тонкими руками, уткнулась мокрым лицом ей в плечо и забормотала, всхлипывая и задыхаясь:

– Ну вот почему ты не звонила?.. И не писала… И пропала… Я жду-жду, а ты пропала… А я жду-жду…

– Ты зачем в рыжий цвет выкрасилась? – спросила Ольга, стараясь не разреветься. С одной стороны ее крепко обнимала Анна, сопя и настороженно поглядывая на неожиданную соперницу. Неожиданная соперница приклеилась к Ольге с другой стороны, заливая ей слезами плечо, ощутимо придушив ее шею в горячих объятиях. Прямо под носом Ольги на тонкой, загорелой Шуркиной руке переливались черненым серебром несколько тонких браслетов. Совсем взрослая девочка, вон какая высокая стала, даже сидя она была заметно выше Ольги. Ольга погладила рыжие патлы и проглотила слезы. – Как хорошо, что мы встретились… Ой, как ты выросла, Шурка… И какая ты красивая, дурочка рыжая… Как ты живешь, расскажи скорее, не реви, ну тебя, перестань сейчас же, а то я тоже сейчас заплачу…

Анна засопела сильнее и вдруг громко сказала склочным голосом:

– Не реви сейчас же! А то как дам…

Шурка оторвалась от плеча Ольги, наклонилась вперед, вглядываясь в лицо Анны, засмеялась сквозь слезы и быстро заговорила:

– Ой, боюсь-боюсь-боюсь… Не надо меня бить, я хорошая, я больше не буду, я просто от радости… Ты кто? Оль, кто этот чижик?

– Это мой Чижик, – растерянно сказала Ольга. – То есть это Анна Игоревна. Ей недавно исполнилось пять лет. Чижик, познакомься: это Александра, тоже очень хорошая, прямо как ты, только ей уже семнадцать… Шурка, мы ведь три года не виделись, с ума сойти…

– Да… – Шурка опять хлюпнула носом, выпустила Ольгу из рук, вздыхая, вытерла ладонями глаза, а потом вытерла ладони о футболку. – У тебя ведь все хорошо, правда?.. Я так скучала… Я думала… А кто у Анны Игоревны папа?

– Игорь Дмитриевич, – все еще неприветливо ответила Анна. – А мама – Оленька.

– Правда? – Шурка смотрела на Ольгу с удивлением и почему-то с надеждой.

– Чижик, мы же договорились, – с упреком шепнула Ольга.

– Правда! – отрезала Анна, крепче обхватывая Ольгу руками за талию. – Моя мама. И больше ничья.

– Оль, как я за тебя рада! – Шурка опять заплакала и засмеялась одновременно. – Слушай, ты должна все мне рассказать… Как бы нам поговорить, а? Где бы нам… Вы здесь вдвоем? На отдыхе, да? Или ты теперь живешь здесь? Ой, какой у тебя загар! Постой, я же глаза твои еще не видела, сними очки!

Ольга сняла новые, только что купленные светофильтры, и Шурка восторженно ахнула и опять полезла обниматься:

– Оль, ты невозможно красивая, таких просто не бывает, я всегда знала, слушай, пойдем куда-нибудь, надо же поговорить!..

– Мы папу ждем, – вмешалась Анна. – А потом поедем к тете Этери и батоно Паше.

– Тебя родители ждут, – виноватым голосом напомнила Ольга, с тревогой следя за тем, как мать Шурки что-то сказала Григорию и, оставив того стоять на месте, неторопливо поплыла к ним. – Они ведь и рассердиться могут. Шурка, правда, как бы нам встретиться и поговорить?

– Адрес, – быстро сказала Шурка, оглядываясь на мать и хмурясь. – Дай мне свой адрес! И телефон.

– Сейчас, – заторопилась Ольга. – Подожди, у меня в сумке блокнотик был… Ой, записать нечем! У тебя ручка есть?

– Не надо записывать, у меня визитки есть.

Ольга невольно вздрогнула и оглянулась. Шурка, наверное, ее просто оглушила, если она не заметила, как подошел Игорь Дмитриевич… Сейчас начнется выяснение того, кто есть кто, и все еще больше запутается.

– Вы Ольгина подруга, да? – улыбаясь, говорил Игорь Дмитриевич. – Давно не виделись, я правильно понял? Если хотите, поехали с нами. Мы у друзей остановились, здесь недалеко…

– Это Александра, – с нескрываемым неодобрением сказала Анна. – Она все время ревет. Или буквально смеется.

– Шурка. – Шурка засмеялась и опять вытерла лицо ладонями. – Меня все Шуркой зовут. И совсем даже я не реву все время. Я просто Олю давно не видела.

– Так это и есть та самая Ольга?

Все замолчали и оглянулись на холодный голос. Все-таки они чем-то ужасно похожи – Григорий и его бывшая жена. Или теперь уже не бывшая? Ольга с раздражением почувствовала, что опять готова запаниковать. Вот с какой бы стати? Ведь она только что, буквально несколько минут назад решила – и даже не решила, а просто поняла, – что уже ничего не боится.

– В каком смысле – та самая Ольга? – сдержанно поинтересовался Игорь Дмитриевич, тут же перестав улыбаться и разглядывая мать Шурки не очень приветливым взором.

– Александра, мы тебя ждем, – сухо обратилась она к дочери, не отвечая на вопрос Игоря Дмитриевича и не отводя глаз от Ольги. – Надо же, как люди устраиваются. Ну, свято место пусто не бывает.

– Мать, ты бы пошла покараулила… этого! – с откровенной злобой рявкнула Шурка. – А то он еще что-нибудь выкинет, разбирайся потом…

– Шурка, ты что?! – ахнула Ольга. – Как ты можешь?! Зачем ты так?..

Шурка смотрела на мать непримиримым и загнанным взглядом, и сейчас было очень заметно, что это никакая не взрослая женщина, а просто не очень счастливый и не очень уверенный в себе подросток, который очень хочет быть взрослым и сильным, но еще больше хочет заплакать…

– Мама, – громко сказала Анна, крепче прижимаясь к Ольге. – Мама, ты на тетю не сердись. Она не плохая. Она просто боится.

– Ох, защитница нашлась… – Мать Шурки, кажется, растерялась и смутилась. Теперь она смотрела на Анну со странной полуулыбкой и изо всех сил старалась выглядеть снисходительной. – И чего же это я боюсь?

– Не знаю, – сказала Анна и сочувственно вздохнула. – Но это ничего. Все когда-нибудь боятся хоть даже буквально один раз. Мама говорит, что это не стыдно. Да, мама?

– Чижик, – тревожно начала Ольга и быстро глянула на Игоря Дмитриевича. – Чижик, мы же договорились!

– Хм, мама… Вот как! – Мать Шурки подняла брови и поджала губы. – Чего только на свете не бывает…

Вообще-то она говорила все это не для того, чтобы ее услышали, – просто буркнула себе под нос по инерции раздражения. Кто-нибудь другой и не услышал бы. Но Анна решила, что сердитая тетя отвечает ей, и отвечает что-то совершенно не то…

– Моя мама! – свирепо крикнула Анна и полезла со скамейки с самым воинственным видом. – Такой мамы больше ни у кого на свете не бывает!