– Он убил Мушку и пообещал, что сделает с Викой то же самое, если она вздумает морочить ему голову.

– Боже мой! А потом…

– А потом она не поехала в клуб, потому что я ничего ей не передала, – срывающимся голосом произнесла Лариса. – А ночью он явился к нам и бился в дверь, пока мама его не впустила.

– Так он все-таки был у вас?! Я же слышала мужской голос! И…

– И ничего, – оборвала ее девушка, – не жди эффектного убийства. Она сама выбросилась с балкона.

– Из-за сапог? – не удержалась от скепсиса Катя. – Знаешь, ты должна была придумать другое объяснение!

– Должна была, но не успела, – спокойно ответила та, ничуть не смущенная этим замечанием. – Надо же было что-то сказать, раз все начали спрашивать. А это так на нее похоже! Она выбросилась потому, что ее достали. Все сразу – матушка и Леша. Я только старалась их сдерживать, чтобы не слишком орали и не подрались. Мама все узнала, сама понимаешь, какая была реакция. Он решил, что терять уже нечего, расписал в ярких красках, чем занималась любимая доченька! – в голосе Ларисы зазвучали ядовитые нотки. – И отрицать она ничего не могла! Но ее никто и пальцем не тронул, ни-ни!

– Тогда почему Леша сбежал?

– А что же ему было, милиции дожидаться? – резонно возразила Лариса. – Разумеется, он решил, что мы и сами разберемся.

– А как же собака? Он ведь угрожал расправиться с Викой точно так же? – напомнила Катя.

– Что там собака, – махнула рукой девушка. – Кто о ней вспомнил, кроме тебя и Глеба? Мало ли что люди говорят…

– То есть он твоей сестре не угрожал? – уточнила Катя. Лариса поморщилась, словно ее заставили попробовать что-то кислое:

– Ну, ты с ума сошла? Как он мог ей угрожать при мне, при маме? Говорю тебе, ее никто не вынуждал прыгать с балкона! Ей что-то померещилось, а соображать Вика никогда хорошо не умела, вот она и…

– А ты понимаешь, что вас всех могут привлечь по статье? – не дала ей договорить Катя. Ее раздражал этот поток самооправданий, смешанных с оскорблениями в адрес покойницы. – Есть статья, так и называется – за доведение до самоубийства.

Повисла тишина, слышалось только частое тиканье настенных часов, висевших у входа в кухню.

– Ты такими словами не бросайся, – после короткой паузы ответила Лариса. Она вовсе не выглядела напуганной, как будто и в самом деле не знала за собой никакой вины. – Никто ее не доводил. И вообще, все доказывать надо, а статья – это просто статья. У нее не было никакой практической необходимости прыгать с седьмого этажа. Сыта, одета, как принцесса, на пальце – дорогущее кольцо, свадьба скоро… А Лешка повыступал бы немного и свалил. Нужны ему проблемы, что ли? Ясно же, что проще найти другую девицу, которая никому, кроме него, не нужна.

Кате невольно вспомнилась Ира, ее несчастное озябшее лицо, загнанный взгляд и натянутая до бровей вязаная шапка, делавшая ее похожей на беспризорницу.

– Одно дело убить собачонку, и совсем другое – человека, – привела заключительный довод Лариса. – И потом, как ты думаешь, ходил бы он на свободе, если бы мы с мамой могли его посадить? Я первая донесла бы! Только он чист, к сожалению.

– И как ты отнесешься к тому, что он собирается прийти на похороны?

Это был последний козырь в Катиных руках. Лариса лишь пожала плечами:

– Это не мое дело, пусть приходит. Главное, чтобы обошлось без скандала…

– А как на это посмотрит твоя мама?

– Думаю, она его просто не узнает, – огорошила девушку Лариса. – Надеюсь, все пройдет как страшный сон… Можешь думать обо мне что угодно, говорить, что я ненавидела Вику, но у меня сейчас одна цель – пережить эти несчастные похороны и не вылететь с работы! Для одного человека, кажется, достаточно! Скажи лучше, – внезапно сменив жалобный тон на деловой, спросила она, – ты написала свою серию?

– В целом да. – Катя предвидела, что повлечет за собой такой ответ, и не ошиблась.

Мгновенно просияв, Лариса бросилась ей на грудь, словно узрела в ней свое спасение:

– Умоляю, помоги мне! Я застряла по-черному, ничего не могу из себя выжать! Весь день возилась с похоронами, мамаша Антона все время пускала слезу, папаша начал расходы подсчитывать, короче, было не до того! Что я сегодня ночью напишу, не знаю! А завтра – это будет ужас… Часов до шести, пока маму обратно в больницу не отвезу. А там уже и среда!

– Сколько у тебя сделано? – хмуро спросила Катя, предчувствуя худший исход. «Писать за нее?! Править – куда ни шло… Посоветовать можно, но писать?! Этого мне даже Светлана не приказывала!»

– Половина! – умильно проговорила та, заглядывая ей в глаза. – Хочешь, покажу? Ты ведь быстро прочитаешь!

– Не прочитаю, – отрезала девушка. – Глаза не смотрят. Весь день за компьютером просидела.

– Так может, я скину тебе на дискету, домой возьмешь?

– Ладно, завтра вечером посидим, подумаем, – с тяжелым сердцем согласилась Катя. – А ночью допишешь, что не успела.

– Ночью? А если не напишу? – в голосе Ларисы слышалась неприкрытая паника. – Меня уволят?!

– Придется написать, – сухо ответила Катя. – Ничего, если хочешь там работать, привыкнешь. Легкой жизни не жди.

– А я и не искала легкой! – кивнула та. – Это Вика была любительницей «дольче виты»! А мне всегда доставалось по полной программе, и я от трудностей не бегала! Боже мой, ты себе не представляешь, что для меня значит эта новая работа! Ведь это, это…

Она судорожно кусала губы, пытаясь подобрать слова.

– Пойми, мне как будто сказали: «Нет, ты не серая мышь, как все думали, у тебя есть талант, и ты нам нужна! Именно ты, среди всех, кто проходил отборочный конкурс!» Кать, ты не представляешь, что это значило для меня! Когда позвонили из вашего кастинга и сказали приезжать, я прыгала, пела, я танцевала как сумасшедшая! Я всех любила в тот момент, я всем все простила!

На глазах у девушки появились слезы, она прерывисто дышала, прижав руку к груди, и смотрела не на собеседницу, а куда-то чуть выше ее головы, так что у Кати появилось жутковатое ощущение, будто Лариса говорит не с ней, а с кем-то невидимым.

– Наверное, я потому и Лешкины угрозы всерьез не приняла, ведь я на крыльях летала! Да, собаку страшно было жалко, но понимаешь, меня даже это не проняло, прошло как-то по краю сознания! Вот что со мной творилось в тот день, а ты говоришь, я ненавидела сестру! – неожиданно заключила Лариса. – Да я ее любила, если хочешь знать, только она меня не очень-то… Ну ладно, с покойницы какой спрос?

«Наконец сообразила!» Катя выслушала тираду со смешанными чувствами. С одной стороны, она хорошо понимала эту невзрачную девушку, которая была в своей семье на последних ролях. Стоило только вспомнить кухонный диванчик, на котором та ютилась, в то время как ее красавица сестра занимала отдельную комнату, которой могло хватить и на двоих. «В обычной, нормальной семье и хватило бы! Поставили бы двухэтажную кровать, Вика потеснилась бы со своей косметикой, чтобы втиснуть туда письменный стол… В конце концов, две девушки с крошечной разницей в возрасте уместились бы там без проблем. Но кажется, никто не думал о том, что старшей сестре тоже нужно свое личное пространство, пусть крошечное. Ни Вика, ни их мать, ни сама Лариса…»