Зал, заполненный теплом камина, озарился цепочками молний, перескакивающим по полуразрушенным барельефам, наконец цепочки сплелись, скользя по камину и собираясь в единое целое, из чего возникла фигура аристократической внешности, с лицом павшей лошади. Унылое выражение лица, постоянное недовольство в душе и вечная кабала во взгляде застыло в тот момент, когда Сергей приблизился вплотную к богине.

Глаза богини забегали, ища поддержки, осанка сдулась, уступив место сутулости, руки задрожали, а увидев фалькату, богиня попыталась упасть в благородный обморок, но, когда это не получилось, гордо вздернув лошадиный нос, уперлась горлом в меч.

— Слушаю тебя, хранитель… — выдавила она, ощущая биение кровожадной души в мече на своей шее.

— У нас тут теологический спор зашел, — Сергей чуть сдвинул фалькату, надрезая верхний слой кожи, — якобы ты запрещаешь многожёнство… — фальката едва заметно двинулась, а на шее богини выступили капли золотистой крови. — При этом, уверен, знаешь про соотношение женщин к мужчинам, поэтому, проясни девочкам этот вопрос, пожалуйста! — сделал акцент на последнем слове Сергей.

— Я…не… вы …не… я хотела сказать… вы не… он правильно… ошибалась… конечно можно, ради спасения… честь… достоинство… — богиня вещала долго, надоев слушать, подлил себе сидр, вышел во двор, забив трубку, закурил.

— Знаешь Саян, лучше бы пива принёс… — произнес Сергей в пустоту. Пустота ответила смехом и бочонком, в бок которой был вбит небольшой кран. — Во, другое дело! А теперь, рассказывай!

Саян вышел из тени, в своём любимом промасленном кожаном переднике, держа за ручки сразу две огромных глиняных кружки, над краями которых покачивалась пена.

— Да что рассказывать, — пробасил бог, протягивая кружку, — всё как всегда, работа, прихожане, храм вот построил, с Андросом согласовал место.

— Это хорошо, когда всё идёт своим чередом, — улыбнулся хранитель. — Ты лучше скажи мне, где я нахожусь? А то, знаешь ли, «куда ты тропинка, меня завела?»

Саян почесал макушку, окинув взглядом раздолбанный двор, развороченные стены, пятна крови, которые не успели отмыть.

— Судя по всему, в жопу, — хохотнул он.

— Я с тобой полностью согласен, — рассмеялся Сергей, — а если серьёзно, где мы?

Бог ремесленников сделал глубокий глоток.

— Юго-восточная часть западного континента. Королевство Ангстрем, Баронство фон Риттер.

— Хм-м… интересно, почему у континента нет названия? — отхлебнул из кружки прохладное пиво Сергей. — Теперь понятно, почему Ронда так о герцогине печётся, и понятно, почему везде пытается успеть.

— Я смотрю, ты познакомился с Исфет?

— Ага, познакомился…

— Будешь принимать в пантеон?

— Не решил ещё, — помолчав отозвался Сергей. — Уж слишком она скользкая. Хитровы… думанная. Заглянул к ней в душу, но откровенно осуждаемого не увидел. — Терпкое пиво прокатилось по пищеводу, разливаясь в желудке приятной тяжестью. — Да, стороны и союзников она меняет, как перчатки, и нет гарантии, что не предаст. Да и феминистские взгляды ее тоже надо искоренять…

— Фемини… чего? — непонимающе потряс головой Саян.

— Ну, — рассмеялся хранитель. — Это женщины, которые думают, что равны мужчинам во всем. А эта думает, что ещё и хитрее.

— Ха-ха! Баба?! Равна мужику?! Хахаха! Такой шутки я ещё не слышал! — Саян вытер рукой выступившие от смеха слёзы. — Вернусь, пастве расскажу!

— Вот и я о том же… — помолчали, потягивая пиво. За стеной, вдалеке начало разгораться зарево погребальных костров сопровождаемый женским плачем. — Я вот чего не пойму: Исфет одна в пантеоне, но она ни к жизни, ни к смерти отношения не имеет, какая-то бытовая она, типа хранительницы очага, кто же за душами следит? — Вопросительно посмотрел на Саяна. Тот пожал широкими плечами.

— Не знаю, может договорённость у нее с кем-то из соседей?

— Странно всё это… очень. Думаю, наведаюсь я сюда попозже, через пару-тройку месяцев, да поброжу. А то соскучился уже по своим девочкам.

Саян понимающе кивнул, подхватив бочонок разлил пиво, коротко кивнув, исчез, легким толчком эфира.

— Это был бог?! — Голос сзади вырвал Сергея из задумчивости.

— Да, Амалия, бог ремесленников Саян. — Герцогиня опустилась рядом, и потянула кружку из рук Сергея. Тот не стал противиться, выпуская.

— У нас в замке, цел ли он сейчас? — задумчиво произнесла она, — было несколько книг о хранителе, мой муж очень любил предания о нём, и о том, как он мог в одиночку расправляться с армиями. И нашему сыну постоянно читал одну книгу, я как сейчас помню первые строки: большой души человек, что властен благословлять и наказывать. — Замолчала, отпивая из кружки Сергея. — Я только сейчас поняла, каково это, разрываться, между убийством и спасением, между враждой и договоренностями на уровне богов. И теперь, всё это, — она махнула рукой в сторону далекого зарева, — кажется мышиной возней.

Сергей забрал кружку, сделал пару глотков и вернул обратно.

— Где сейчас твой сын?

Амалия приложилась к кружке, сделав пару больших глотков, отвела взгляд в сторону.

— Я надеюсь, что он жив и под присмотром моего верного человека далеко отсюда. — Выпила ещё. — Завтра мы уедем, сначала в родовой замок, а потом… потом или там останемся, или в Ангстрем. — Замолчала, раздумывая о чём-то своем, потом неожиданно повернулась, схватив Сергея за рукав. — Пообещай, что мы ещё увидимся! — Сергей медленно кивнул. — Пообещай, что не на смертном одре! — Сергей опять кивнул. — Вот, — герцогиня стянула с пальца кольцо, на котором буква «А» была выложена рубинами. — Я предупрежу, покажешь его, и тебе всегда скажут, где меня найти и без вопросов проведут ко мне. — Сергей опять молча кивнул, принимая подарок и пряча его в карман. Герцогиня же, одним махом допила пиво, подхватила кружку, поднялась и направилась к покосившейся двери донжона. Из тени выскользнула фигура баронессы, накидывая ей на плечи плед. В последний момент, женщины остановились, обернулись синхронно на Сергея, о чем-то перекинулись, и, скрылись внутри.

— Всё чудесатее и чудесатее, — тихо пробурчал себе под нос, отправляясь в подвал, в котором он очнулся. Тело гудело, требуя выплеснуть энергию, разум наоборот, говорил, что каналы перенапрягать нельзя, поэтому, скинув берцы и верхнюю одежду, завалился спать.

Звон железа и приглушенные крики ворвались в утро, вместе с солнечным светом, пробивающимся сквозь доски потолка. Первой мыслью было вскочить и раздолбать нападающих, но прислушавшись понял, что это не звуки битвы. Не спеша одевшись, вышел во двор, где три десятка женщин и пять мужиков разгружали телеги с тем, что собрали на поле брани. Взглядом нашел бочку с водой и с наслаждением, скинув куртку и тельник, засунул голову в прохладную воду. Отфыркиваясь, вынырнул из бочки, растирая воду по всему телу, занырнул еще раз, подхватывая ладонями и смывая с себя пот и грязь. Когда вынырнул в очередной раз, рядом стояла девушка с