Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы поговорим об этом по телефону, – обещает папа за моей спиной. – Когда ты окончательно освоишься.
– Конечно!
Я машу ему рукой, притворяясь раздраженной, хотя на самом деле мне нравится, когда он беспокоится обо мне.
Если я и думала, что мне все сойдет с рук, то плохо их знала: они втроем сопровождают меня до машины. По крайней мере, то, что похоже на машину.
– Возможно, тебе стоит подумать о смене автомобиля, если ты собираешься ездить сюда время от времени… – беспокоится отец.
– Или вы могли бы приехать ко мне… – Он не отвечает. Молчание лучше, чем отказ.
– Как ты думаешь, мы могли бы? – спрашивает Эмелин, пока я гружу свою сумку на пассажирское сиденье.
– Конечно.
– Думаю, мне бы у тебя понравилось.
Она смотрит на машину, мою сумку и затем на меня.
– Мне действительно так жаль, – бормочет сестра. – За все.
– Сейчас ты обязана позаботиться о себе. И звони мне. Каждый день, если я тебе понадоблюсь.
Я поворачиваюсь к лучшей подруге.
– И ты тоже!
– Лучше держи меня в курсе всех сочных подробностей твоих ночей.
– Жюли-и-и!
Отец закатывает глаза и, разочарованно махнув рукой, возвращается в дом. Жюли всегда оказывала на него такое влияние: он видит в нас своих дорогих маленьких девочек, а она всегда была не прочь пошалить.
– Давай, счастливого пути! – громыхает он.
Когда я смотрю на свою сестру, то понимаю, что она выглядит осунувшейся.
– А почему я не знаю?
– Спроси у Жюли! Она все с радостью расскажет.
Прощания такие долгие.
Остальное я оставляю своей лучшей подруге. В конце концов, она добилась своего. После прощального поцелуя с каждым из них я снова отправляюсь в путь, меня одолевают мысли о сестре, но также и о моей жизни. И о возвращении в лавку. Я буду так близко к Рафу. Он был прав, а я ему не поверила. Мне вдруг становится очень страшно, что я не смогу исправить то, что натворила.
Глава 39
Раф
До возвращения Вик я даже не понимал, что моя свободная и непредсказуемая жизнь на самом деле подчинена гребаной рутине. В течение недели только вейк, тренировки и хорошее питание. По выходным: приятели и пьяные вечеринки.
Единственное, что вывело меня из оцепенения, – это два дня в Париже после победы в Iron Wake для съемок рекламы. Затем визит моих спонсоров для фотосессии в популярном вейк-парке в нескольких милях от дома. Я всегда считал такие моменты прекрасными, и в течение года будут и другие, но сегодня послевкусие уже не то.
Удивительно, как некоторые люди могут перевернуть твою жизнь с ног на голову… Вот о чем я думаю, пока мои друзья играют в Call Of на PS4. Я слышу, как они оскорбляют друг друга, делая так почти каждую ночь, когда заваливаются на мой диван. Энзо и Робин вернулись в университет, поэтому мы видимся не так часто, как летом, и я не уверен, заметили ли они, что Вик больше не появляется здесь.
Несколько раз за последние недели мои лучшие друзья хотели пойти в клуб, а я отказывался, говоря, что либо устал, либо не в настроении. Раньше я никогда не упускал возможности повеселиться. Я старею? Потому что, честно говоря, мне совсем не весело. Теперь я живу жизнью парня, который просто дрочит.
Мой взгляд падает на Амелию, поглощенную своим телефоном, пока мы играем. Да, прошлая жизнь мне нравится меньше. Почему я снова терплю ее? Если бы я сдержался, она бы не стояла в углу, ожидая, когда я окажусь у нее между ног.
– У тебя с твоей девушкой что-то случилось или как? – спрашивает меня Энзо после часа игры.
И вот тот гребаный вопрос, который я не хотел слышать. Я рассказал им о своей проблеме с матерью. Но не о Вик. Не дождавшись ответа, Энзо продолжает:
– Мы не видели ее задницу в твоей квартире три недели…
– Но мы и не приезжали три недели, – уточняет Робин, ставя игру на паузу.
Я понимаю, что могу их обидеть, но желания извиняться нет.
– Да.
– Почему?
– По глупости.
– По чьей?
Я пожимаю плечами.
– И между вами все кончено?
Неужели? У меня все внутри болит от мысли, что это так.
– Думаю, да.
– И скатертью ей дорога! – восклицает Энзо и берет свое пиво с журнального столика.
Нет.
– Она явно слишком старая, да?
– Энзо… – пытается остановить его Робин, заметив мой взгляд.
– Она хочет серьезных отношений. Я не говорю, что она была плохой, даже наоборот, но…
– Энзо, – повторяет друг.
Слишком поздно. Я уже хватаю друга за воротник и прижимаю к спинке дивана, поднося кулак к его лицу.
– Перестань так говорить о ней!
Черт! Я думал, что успокоился. Вообще-то, нет. Энзо изо всех сил сопротивляется моему захвату.
– Успокойся! Она морочит тебе голову, эта девчонка! – кричит друг.
– Энзо, заткнись! – настаивает Робин.
– Сам заткнись!
– Ты зашел слишком далеко.
Энзо отталкивает меня, и я добровольно отступаю. Но я успокоюсь, как он просит, только если врежу ему.
– Вы оба выводите меня из себя своими любовными историями, – ворчит он. – Вы как гребаные телки. Я ухожу. Приходите за мной, когда найдете свои яйца!
Энзо захлопывает за собой дверь.
– Он перегнул палку, – вздыхает Робин. – К сожалению, он сам это поймет, когда будет слишком поздно. Я пойду и успокою его, хорошо?
– Спасибо, Роб.
Я сажусь обратно и тру лицо, устав от всей этой суеты.
– Надеюсь, что у вас с ней все будет хорошо.
Он кладет руку мне на плечо. К счастью, есть человек, который меня понимает. Я киваю ему в знак благодарности.
– Ага, – выдыхаю я.
Я слышу его шаги, и дверь закрывается. Я снова провожу по лицу руками, так что не вижу, как друг уходит.
Минуты тянутся в смертельной тишине, которая помогает мне перевести дух. Энзо – придурок! И Брис тоже. Им придется придумать чертовски хорошие извинения, чтобы я простил их за глупое поведение.
Только когда через несколько минут я убираю ладони, то замечаю ее: Амелия не двигается. До тех пор, пока я не смотрю ей в глаза. И она воспринимает это как приглашение.
– Я и забыл, что ты здесь, – произношу я с упреком.
– Ты часто забываешь. Но я всегда рядом.
Девушка садится рядом со
