Лишь после его напоминания Дейдре вспомнила о том, что случилось вчера.

– Вот дерьмо, – по-французски выругалась Дейдре.

– И, боюсь, мы в нем по уши, – хмыкнув, согласился с ней Колдер.

Подперев голову руками, Дейдре наблюдала за тем, как он застегивает жилет.

– Можно подумать, вас там заждались.

Колдер обернулся и с тоской окинул взглядом ее полуобнаженное тело.

– Можно подумать, – начал он и, словно забыв, о чем хотел сказать, тряхнул головой. – Что-то мне подсказывает, что теперь я буду начинать работу несколько позже, чем раньше.

Дейдре кивнула с королевским достоинством.

– Спасибо, сэр. – Дейдре захотелось подразнить его немного, и она, сделав вид, что подыскивает более удобное положение, кокетливо изогнулась.

Колдер крепко стиснул зубы и процедил, делая выразительные паузы между словами:

– Я. Уезжаю. Немедленно.

– Подождите! – Дейдре, прикрываясь простыней скорее для вида, чем для того, чтобы действительно скрыть наготу, слезла с кровати.

Колдер, как и было приказано, ждал, пока она приблизится к нему. Взгляд его скользил снизу вверх по обнаженным ногам, по разметавшимся по плечам золотистым локонам.

– Вы хотите меня убить, да?

Дейдре горделиво вскинула голову.

– Чепуха. Я лишь требую поцеловать меня на прощание. Как положено любящему супругу.

Колдер чуть заметно усмехнулся.

– Хитрости вам не занимать. Вы знаете, что я не смогу ограничиться единственным поцелуем.

Колдер, словно утопающий за соломинку, схватился за шнурок звонка для вызова прислуги.

– Я приглашу Патрицию.

– Ни в коем случае! Ее хватит удар при виде того, что мы тут устроили! Вначале я должна посмотреть, какие из платьев еще можно спасти.

Колдер заключил Дейдре в объятия и поцеловал в макушку.

– Выбросите их все. Я заплачу втрое больше за то, чтобы к концу недели сюда доставили столько же новых платьев.

Дейдре шутливо оттолкнула его.

– Да что вы такое говорите, мистер Транжира! Это не просто платья, это произведения искусства. Такими вещами грех разбрасываться.

Брукхейвен провел ладонями по ее плечам и вниз, по предплечьям, получая ни с чем не сравнимое удовольствие от сознания того, что имеет право прикасаться к этой женщине, как ему того хочется и когда хочется.

– Тогда оставьте их здесь. На кровати, – пробормотал он. – Мне очень даже понравилось.

Дейдре зарделась и отвела глаза. Впрочем, ему не составило труда распознать ее кокетство.

– Ну, может, вот это – синее…

Колдер рассмеялся в голос. Он чувствовал себя молодым и беспечным. Даже в юности он не испытывал ничего подобного. Дейдре удивленно смотрела на него. Улыбка подкралась исподволь, и Колдер почувствовал, как эта улыбка греет его. Они еще успеют наговориться всласть. В конце концов, впереди у них была вся оставшаяся жизнь.

Он не успел дойти и до середины лестницы, как ему захотелось вернуться. Как мог он беспокоиться о своей загубленной фабрике, когда она сейчас сидит перед зеркалом и расчесывает волосы, наряжается, натягивает на ноги шелковые чулки…

Вот, оказывается, ради чего мой брат меня предал.

Колдер его не винил. Если бы Рейф встал между ним и Дейдре сейчас, то Колдер, вполне вероятно, не остановился бы даже перед убийством. Удивительно, как Рейф смог так долго сдерживать себя, если он любил Фиби так же страстно, как… Теперь Колдеру вдруг стало понятно многое из того, чего раньше он никогда не понимал. И в мире словно стало светлее. И жить стало радостнее. Колдер заговорщически подмигнул Фортескью, выходя из дома.

И, пока ехал верхом, еще долго смеялся, вспоминая отвисшую челюсть обалдевшего дворецкого.

Черт, можно подумать, он никогда раньше не улыбался!

Дейдре проводила мужа с ласковой улыбкой. С томным вздохом Дейдре закрыла за ним дверь спальни и рассмеялась. Она совсем ошалела от счастья.

Вымывшись и переодевшись в простую льняную рубашку и халат, Дейдре принялась наводить порядок в спальне. Дейдре не боялась, что Патриция разболтает об увиденном в спальне, ей просто было неловко выставлять напоказ свою личную жизнь перед кем бы то ни было, включая камеристку. Первым делом Дейдре избавилась от губки с предательскими следами, бросив ее в огонь камина. Воду из таза она просто выплеснула в окно.

Внизу кто-то негромко выругался. С запозданием Дейдре подумала о том, что следовало бы проверить, нет ли кого внизу, прежде чем выливать воду. Впрочем, прямо под окном росло дерево с густой кроной, так что при всем желании она бы никого не увидела.

Оставив окно открытым, Дейдре повернулась лицом к кровати с разбросанными по ней нарядами. Краснея, Дейдре подняла то платье, что было под ней. Спасти этот наряд уже не представлялось возможным. Остальные платья были лишь сильно помяты, и потому, хорошенько встряхнув каждое, она несла их в гардероб.

То самое платье из потрясающего синего шелка сильно пострадало. Однако оно пострадало за дело. Благодаря этому наряду и гению Лементье, Дейдре удалось одержать, возможно, самую главную в жизни победу.

Дейдре улыбнулась, вспоминая, какое лицо было у Колдера, когда он увидел ее в нем. Дейдре приложила платье к себе и покружилась перед зеркалом, любуясь своим отражением.

Услышав глухой стук позади себя, Дейдре стремительно обернулась и увидела сидящего на корточках Баскина, который, судя по всему, влез в ее спальню через оставленное открытым окно.

– Баскин?

Баскин медленно распрямился. Плотно облегающий фигуру модный сюртук полез по швам, жилет лишился пары пуговиц, а в волосах Баскина застряла ветка, сильно напоминающая кособокие оленьи рога. Он представлял собой настолько нелепое и жалкое зрелище, что Дейдре не нашла в себе духу даже как следует на него разозлиться.

– Что это вы устроили? Немедленно убирайтесь!

Баскин таращил на нее глаза и ловил ртом воздух, как пойманная рыба.

– Но вы же сами меня позвали! – обретя, наконец, дар речи, воскликнул он. – Вы выглянули из окна и улыбнулись мне, и я понял, что вы хотите, чтобы я пришел к вам!

Дейдре еще не успела осмыслить им сказанное, как Баскин заслонил собой дверь и шнурок звонка для вызова прислуги. И только тогда Дейдре вспомнила, почему должна его бояться.

Баскин был сумасшедшим. Настоящим сумасшедшим.

Колдер подъехал к мосту. Там, на южной стороне реки, его ждала работа. Без его участия едва ли удастся возродить фабрику, которая не только приносила ему доход, но и кормила не один десяток семей…