Колдер, упершись руками в колени, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Он должен был как-то умерить собственный пыл. При всей своей браваде Дейдре оставалась девственницей, и она была напугана.

– Колдер? – несколько слоев шелка приглушали ее голос. – Почему вы остановились?

Он распрямился тогда, когда смог, наконец, это сделать. Голый до пояса, но все еще в брюках и сапогах, он присел на кровать, опираясь на руку, другой рукой осторожно отодвинул подол платья, закрывавший ее лицо. Она смотрела на него тревожно, прикусив нижнюю губу.

Колдер убрал упавший на ее лицо локон.

– Я не остановился. Я просто притормозил.

Дейдре судорожно сглотнула, вздохнула и улыбнулась.

– Да, спасибо вам.

Дейдре сдвинула в сторону кипу нарядов и обнаружила, что, пока она зарывалась в них со страху, платье окончательно слезло с нее, а заодно сползли чулки. Она осталась в одной тонкой батистовой нижней рубашке. Дейдре ненавидела себя за невесть откуда взявшуюся стыдливость, но ничего не могла с собой поделать.

– Я нервничаю, – сообщила она.

Колдер кивнул.

– Я и не ждал от вас иного.

Дейдре набрала в грудь побольше воздуха, поднялась на колени и придвинулась к нему. Теперь она чувствовала исходящее от Колдера тепло. Тогда она подалась к нему навстречу, прикоснувшись плечом к его груди. Но целовать не стала.

– Но я не боюсь.

Дейдре не видела его лица, но почувствовала, как приподнялась и опустилась его грудь, и услышала тихий смешок.

– Страх вам не ведом, – напомнил ей Колдер. – Вы мстите своим врагам.

Дейдре очень хотелось сказать ему, что все эти ее слова были не больше чем глупая бравада, что ей часто бывает страшно, еще чаще беспокойно и тревожно. Иногда она чувствует себя слабой и беспомощной. И тогда ей так нужно сильное плечо человека, который точно ее защитит. Но он ведь не хочет знать ее такой, верно? Ему нравится образ, который она сама для него создала. Портрет, что с таким старанием она для него написала. Она нужна ему сильной, соблазнительной, дерзкой, уверенной в себе и гордой. Ему не нужна одинокая девочка, которой так хочется быть с ним самой собой.

И все же если она сможет влюбить его в одну половину ее натуры, то как знать, со временем она сможет без опаски открыть ему всю себя?

Приняв решение, Дейдре кокетливо улыбнулась и отважилась положить ему ладонь на мускулистую грудь. Разительное отличие между привычной податливой мягкостью собственного тела и твердостью тела Колдера пробудило ее любопытство и заставило забыть о сомнениях.

Он был сложен как бог, и налитые мышцы бугрились под кожей. Дейдре осторожно, кончиками пальцев, провела по ключице, по плечу, по пружинистым волоскам на груди. Увлеченная исследованиями, Дейдре и не заметила, что волосы ее касаются его обнаженного тела.

По впалому животу Колдера пробежала рябь. Дейдре провела по нему ладонью, и снова та же реакция.

– Вы боитесь щекотки, милорд?

Колдер накрыл ее руку ладонью, пресекая дальнейшие покушения. Дейдре подняла на него удивленный взгляд.

– Перестаньте, – не разжимая зубов, простонал он.

Как бы ни мечтала Дейдре о том, чтобы свести его с ума от страсти и заставить утратить контроль над собой, ей вдруг расхотелось проводить дальнейшие изыскания в этой области. Возможно, в следующий раз она проверит, чего еще можно добиться щекоткой, но не сегодня. Не сейчас.

– Что, если он… там не поместится? – прошептала Дейдре.

– Тогда мне придется убить себя, – тяжело дыша, ответил Колдер. – Потому что ради чего тогда жить?

Дейдре нервно рассмеялась. Ответ Колдера ее не убедил.

Он судорожно сглотнул.

– Дейдре, я не смогу долго продержаться…

– Вот как! – В ней не было ни капли сочувствия. – Сейчас я вам помогу.

Дейдре не успела дотянуться до застежки его брюк. Со сверхъестественной быстротой он перевернул ее на спину, запрокинул ее руки за голову и прижал запястья к кровати.

– Не надо, – простонал он, уткнувшись носом ей в шею. – Я не смогу остановиться.

Колдер не был способен мыслить здраво. Он вообще утерял способность думать. Мысли не могли пробиться сквозь толщу яростной животной похоти. Этот запах! Господи, что за запах! Запах его женщины.

– Колдер? – теплое дыхание Дейдре согревало ему ухо. – Снимите сапоги.

Он сбросил сапоги, не успела Дейдре до трех досчитать. Брюки и кальсоны слетели следом. Он встал перед ней, величественный в своей первозданной наготе, и мощная грудь его вздымалась и опадала с каждым вздохом.

Дейдре привстала на колени и через голову стащила с себя нижнюю рубашку, после чего отправила ее метким броском на пол, туда же, где валялись сапоги, брюки и кальсоны Колдера.

Она не успела моргнуть, как Колдер уже был на кровати рядом с ней, на ней, жадно шарил руками по ее телу. И внезапно отпала необходимость поддерживать разговор, да и опасения куда-то улетучились. Колдер приподнял ее и вместе с ней перекатился на гору шелковых нарядов. Раздвинув ее бедра коленом, он тихо прорычал:

– Откройся. Отворись для меня, пожалуйста, моя дорогая…

Сердце ее радостно и гулко забилось, воодушевленное этими его словами. Зарывшись лицом ему в шею, чтобы он не заметил предательской влаги в глазах, она обхватила ногами его бедра. Вцепившись ему в волосы, Дейдре приготовилась встретить боль. Она готова была вытерпеть все, что угодно, ради любимого мужчины, который наконец-то назвал ее «моя дорогая».

Решающий момент приближался. Дейдре с трудом сдержала испуганный возглас, когда самая деликатная часть ее тела соприкоснулась с его возбужденной плотью. Сейчас он произведет толчок, пронзит ее и лишит девственности. Все кончится быстро, и самое страшное окажется позади.

Колдер не двигался, он лишь тяжело дышал и мелко дрожал от напряжения. Дейдре тоже замерла, но после непродолжительной паузы решилась на то, что казалось самым естественным в создавшейся ситуации. Приподняв бедра, она слегка потерлась о него. Колдер беззвучно вскрикнул и вошел в нее. Дейдре замерла. Ей было больно, но эта боль была не сильнее, чем укус пчелы, и вскоре она совсем утихла. Приободрившись, она плотнее обхватила ногами его бедра и потянула на себя, заставляя войти глубже. Постепенно, дюйм за дюймом. Чтобы унять боль, она старалась дышать ровнее.

Наконец, он вошел в нее, развеяв не покидавшие ее до последнего мгновения сомнения.

– Ну вот, – прошептала Дейдре, – вы во мне. – И погладила его по напряженной спине.

Не успела она это сказать, как, едва не вскрикнув от боли, вцепилась в его спину, потому что он тут же разбух внутри нее. Теперь она поняла: каким-то образом он не давал себе расти, пока не убедился, что она готова! Дейдре прикусила губу до крови. От боли слезились глаза, но она не покажет ему, что ей больно. Ни за что!