Многолетние усилия о. Иосифа, энергично поддержанные временным поверенным в делах России при дворе Наполеона III бароном Ф. И. Брунновым, а затем послом графом Киселевым, дали результаты в 1857 году, когда МИД Франции дал принципиальное согласие на сооружение православного храма в Париже. С самого начала он мыслился как храм при российском посольстве во Франции, который могли посещать все православные.

Тогда же, в 1857 году, за 300 тыс. франков (75 тыс. рублей серебром) был приобретен земельный участок на правом берегу Сены. Одновременно в Петербурге нескольким известным зодчим был сделан заказ на проект будущего храма. Победителя конкурса должен был определить лично император Александр II. Как известно, высочайший выбор пал на проект, подготовленный старшим архитектором Придворной конторы, профессором Р. И. Кузьминым, что само по себе, свидетельствовало о тонком вкусе августейшего заказчика. Государь понял и оценил двуединый замысел архитектора. С одной стороны, Кузьмин стремился создать проект церкви, легко узнаваемой всяким русским, приехавшим в Париж, а с другой – «гармонично вписать ее в окружающую застройку западноевропейского города, «не дразнить французов», что «было достигнуто путем эклектичного сочетания черт русского, византийского и романского зодчества»195.

Вслед за утверждением проекта Р. И. Кузьмина начался сбор средств на строительство храма. Первый взнос, как и следовало ожидать, сделал император Александр II, пожертвовавший 50 тыс. рублей серебром (более 200 тыс. франков) из личных средств. Его примеру последовал Святейший Синод, выделивший аналогичную сумму, а также другие члены императорской фамилии. Так, сестра государя, великая княгиня Мария Николаевна, пожертвовала на строительство храма 1 тыс. рублей серебром, что составило по тогдашнему обменному курсу 4 тыс. франков. В сборе средств приняли участие представители разных сословий и общественных слоев – столичной аристократии, служилого и поместного дворянства, купечества. Собранные по России денежные средства аккумулировались в Департаменте хозяйственных и счетных дел Министерства иностранных дел, пересылавшем их в Париж на имя протоиерея Иосифа Васильева. Так, только в октябре 1859 года из Петербурга в Париж было перечислено 3883 полуимпериала, что в пересчете составляло 19 тыс. 997 рублей 45 копеек серебром.

Столь крупные пожертвования сочетались с менее значительными и даже мелкими. 26 ноября того же 1859 года «с оказией переправлено в Париж 170 голландских червонцев и 1 рубль 33 копейки, составляющих на серебро 500 рублей»196. 11 июля 1860 года, как значится в департаментском документе, «собранные от разных лиц 3 тысячи серебром» были «разменены» в Главном казначействе на 582 полуимпериала и выданы статскому советнику Кузьмину, старшему архитектору Придворной конторы, отправлявшемуся в Париж для осуществления контроля за строительством храма197.

Автор проекта трижды наведывался в Париж с этой целью – в 1858, 1859 годах и в начале 1861 года. Строительными работами на месте руководил академик архитектуры, коллежский асессор И. В. Штром. Роспись храма будет поручена академикам исторической живописи Александру Бейдеману и Павлу Сорокину. Последнего консультировал его брат Евграф Сорокин.

Добровольные пожертвования на строительство охотно делали и русские, проживавшие во Франции, в первую очередь сотрудники дипломатической миссии. Все они сдавали или пересылали деньги непосредственно о. Иосифу, который, в свою очередь, передавал их в Комитет построения православной русской церкви в Париже, образованный в 1857 году при посольстве. Именно этот комитет осуществлял все расчеты с подрядчиками и отчитывался перед Министерством иностранных дел, «на балансе» которого находилось строительство, а в дальнейшем – и сам храм. В АВПРИ в Москве сохранилось немало финансовых документов и расписок в получении и расходовании средств. В одной из таких расписок, датированных 27 марта 1861 года, читаем: «Получено от о. Иосифа Васильева от дарителей 2000 рублей серебром, т. е. 388 полуимпериалов»198.

Сам же о. Иосиф, как следует из архивных документов, едва сводил концы с концами, с трудом содержа свою многочисленную семью. Посол граф Киселев неоднократно просил Министерство иностранных дел о повышении жалованья самоотверженному священнику. В одном из обращений на имя товарища министра И. М. Толстого, замещавшего князя А. М. Горчакова, находившегося в отпуске, он напомнил, что за пятнадцать лет служения о. Иосифа в Париже жалованье последнего (1904 рублей серебром в год) оставалось неизменным. Тем временем жизнь во французской столице за эти годы подорожала едва ли не вдвое, а семья о. Иосифа умножилась за счет родившихся здесь детей. Киселев просил увеличить денежное содержание настоятелю посольской церкви хотя бы на 1100 рублей199.

Увы, к его просьбам в Петербурге остались безучастны, предложив минимизировать приходские расходы.

«Вследствие отношения Вашего сиятельства от 16/28 мая, имею честь уведомить, – писал в ответ Толстой, – что при всем желании сделать Вам, милостивый государь, угодное, Министерство иностранных дел не может ходатайствовать в настоящее время об увеличении содержания протоиерея посольской церкви нашей в Париже Иосифа Васильева, так как по Высочайшему повелению для Министерства определена норма расходов, из которой оно не может выходить ни под каким предлогом, и притом, при увеличении содержания священников парижской церкви, по случаю возвышения цен на жизненные потребности, пришлось бы увеличить по тому же случаю жалование священников и при других наших миссиях, чего, при настоящем состоянии финансов, невозможно и требовать.

Но, принимая в уважение, что при парижской церкви положено по штату два священника, покорнейше прошу Ваше сиятельство почтить меня уведомлением, не изволите ли Вы признать возможным место второго священника упразднить; в таковом случае можно было бы ходатайствовать об увеличении содержания протоиерея Васильева тем жалованием, которое положено по штату для второго священника»200.

В перспективе предстоящего открытия нового храма, значительного расширения прихода и его активности ни посол, ни о. Иосиф не могли согласиться на предложение товарища министра. Протоиерей Васильев с достоинством продолжал нести свой крест. Одновременно он был фактическим руководителем Комитета построения нового храма, где время от времени возникали противоречия, которые он умело сглаживал и даже устранял, пользуясь поддержкой графа Киселева.