Ан-Насир получил в награду пост военного губернатора Палестины. Но Исмаил оставался хозяином в Дамаске, и в следующие десять лет мир Айюбидов разрывало соперничество между дядей и племянником. Вскоре на севере воцарился хаос. Оставшиеся без вождя хорезмийцы бродили по Северной Сирии, опустошая ее, формально по приказу Айюба. В Джезире некоторой властью обладал айюбидский правитель Майяфаракина аль-Музаффар. Сын Айюба Туран-шах попытался удержать владения своего деда, но многие города перешли в руки сельджукского султана Кей-Хосрова II. В Халебе ан-Насир Юсуф, унаследовавший брату в 1236 году, занимал оборону, а правители Хамы и Хомса бросили все силы на то, чтобы прогнать хорезмийцев.

Как раз посреди всех этих треволнений истек договор, заключенный между Фридрихом и аль-Камилем. В преддверии этого папа Григорий IX летом 1239 года разослал своих агентов проповедовать крестовый поход во Франции и Англии. Ни французский, ни английский король не захотели лично откликнуться на его призыв, но всячески поддержали его проповедников. Уже в начале лета выдающаяся плеяда французских дворян была готова плыть на Восток. Во главе их стоял Тибо Шампанский, король Наварры, племянник Генриха Шампанского и, таким образом, родственник королей Франции, Англии и Кипра. Вместе с ним в путь собрались герцог Бургундский, Гуго IV, Пьер Моклерк, граф Бретонский, графы Бара, Невера, Монфора, Жуаньи и Сансерра и еще множество не столь высокопоставленных дворян. Пеших воинов было меньше, чем можно было бы ожидать, учитывая высокий ранг сеньоров, но все же экспедиция в целом производила внушительное впечатление.

Тибо вместе с соратниками рассчитывал двинуться на Восток из Бриндизи, но из-за войны между императором и папой путешествие по Италии было затруднено; к тому же император, в чьих владениях находился Бриндизи, был не рад крестовому походу. Он считал себя правителем Палестины от имени юного сына и полагал, что экспедицию для помощи его королевству следовало организовывать под его предводительством. Он не одобрял участия в ней французских дворян, которые, естественно, будут поддерживать баронов Утремера в случае разногласий между ними и Фридрихом. Больше того, понимая сложившуюся в мусульманском мире обстановку, император надеялся добиться неплохой сделки для королевства при помощи дипломатии.

А приезд этих нетерпеливых и безрассудных рыцарей погубит любые переговоры. Но из-за неприятностей в Италии он не мог позволить себе послать на Восток людей, которые бы сумели их удержать. Император лишь добился обещания, что они ничего не предпримут, пока не истечет срок перемирия в августе, а потом и вовсе отмежевался от всего предприятия. Поэтому крестоносцам пришлось плыть из Эг-Морта и Марселя.

Плавание по Средиземному морю проходило бурно, несколько кораблей занесло на Кипр, а часть — даже назад на Сицилию. Но сам Тибо прибыл в Акру 1 сентября, и за ближайшие месяцы там собралась армия примерно в тысячу рыцарей. Немедленно созвали совет, чтобы решить, как наилучшим образом использовать эту вооруженную силу. Помимо новоприбывших сеньоров, на совете присутствовали главные местные бароны и представители военных орденов, а архиепископ Тирский Пьер де Сержин выступал от лица патриарха Иерусалимского. Это был подходящий момент для того, чтобы проявить дипломатическую хватку. Ссоры между наследниками аль-Камиля давали христианам возможность использовать свои новые силы в качестве рычага давления на переговорах и добиться неплохих уступок от той или иной из воюющих сторон. Но крестоносцы приехали воевать, они не желали следовать позорному примеру Фридриха II. Поэтому местные бароны порекомендовали им пойти на Египет. Это не только не обидело бы их ближайших соседей — сирийских мусульман, но и ввиду известной непопулярности султана аль-Адиля обещало хорошие шансы на успех. Другие утверждали, что главный враг сидит в Дамаске и армия должна усилить галилейские замки, а потом идти на сирийскую столицу. Но Тибо мечтал о многих разных победах. Он постановил, что сначала армия нанесет удар по египетским аванпостам Аскалону и Газе, скорее всего по предложению графа Яффы Готье де Бриенна, не принадлежавшего к семейной фракции Ибелинов; затем, когда южная граница будет надежно укреплена, они нападут на Дамаск. Когда стало известно о его решении, по всем айюбидским дворам разлетелись гонцы, чтобы договориться о временном перемирии между мусульманскими правителями.

2 ноября поход выступил из Акры в направлении египетской границы, крестоносцев сопровождали отряды орденов и некоторых местных баронов. Во время их марша на Яффу некий шпион доложил Пьеру Бретонскому, что богатый мусульманский караван идет по Иорданской долине к Дамаску. Пьер тут же поскакал туда с Раулем де Суассоном и двумястами рыцарями и устроил засаду. Караван хорошо охранялся, и в последующей битве Пьер едва не погиб, но в конце концов стражники каравана бежали, оставив в руках христиан огромное стадо крупного и мелкого скота. Пьер с триумфом пригнал свою добычу в Яффу, куда теперь прибыли и его соратники. Поскольку запасы продовольствия у армии уже подходили к концу, его победа пришлась весьма кстати, но она сделала их врагом ан-Насира Керакского.

Египетская армия под командованием мамлюка Рукн ад-Дина поспешно направилась в Газу из дельты Нила. Когда христиан достигли первые новости об ее прибытии, в них говорилось только о тысяче человек. Генрих де Бар, ревниво отнесшийся к успеху графа Бретонского, тут же задумал ее атаковать и добыть для одного себя всю славу и добычу. Он хранил свой замысел в тайне, посвятив в него лишь нескольких друзей, в том числе герцога Бургундского и нескольких сеньоров из Восточной Франции. Потом к себе в компанию они допустили двух бальи королевства, Балиана Сидонского и Одо де Монбельяра, которых возмущало командование Тибо, а также Готье Яффского и одного из Ибелинов, Жана Арсуфского. 12 ноября с наступлением ночи все воинство числом пятьсот всадников и более тысячи пехотинцев приготовилось выступить на Газу. Но об их намерениях стало известно, и, когда они садились на коней, король Тибо с тремя магистрами орденов и графом Бретонским подошли к ним и сначала попросили, а потом и приказали вернуться в лагерь. Но Генрих де Бар отказался менять планы. Обвинив короля и его друзей в трусости, он отказался ему подчиниться, и кавалькада помчалась вперед, освещаемая лучами луны. Тибо, подозревавший истинную численность врага, никак не смог им помешать. На следующее утро он передвинул лагерь под стены Аскалона, чтобы находиться поблизости, если понадобится помощь.

Граф де Бар был так уверен в успехе, что, подъехав к Газе примерно на рассвете, остановил своих людей во впадине между песчаными дюнами и велел им пока отдохнуть. Но египетская армия насчитывала гораздо больше солдат, чем он думал, и повсюду разослала своих лазутчиков. Эмир Рукн ад-Дин не мог поверить, что его враги настолько глупы. Он послал вперед лучников, которые прокрались и практически окружили франков среди дюн со всех сторон. Готье Яффский первым понял, что происходит. Он посоветовал быстро отступить, так как конница не могла маневрировать в глубоком песке. Сам он ускакал севернее вместе с герцогом Бургундским, а другие рыцари Утремера последовали за ним, как только смогли.

Но Генрих де Бар не пожелал оставить пехоту, которую сам и завел в ловушку, с ним же остались и его ближайшие друзья. Битва была недолгой. Лошади и пехота увязали в песке, и франки были бессильны что-либо поделать. Больше тысячи их погибло, включая самого графа Генриха. Шестьсот человек попали в плен и были угнаны в Египет. Среди них был граф де Монфор и поэт Филипп де Нантей, который проводил свои дни в плену, сочиняя рифмованные злословия против рыцарей орденов, которых он страстно, но не очень разумно винил в провале этой бестолковой операции.