Жана переизбрали мэром коммуны, и по сути он стал правителем королевства, за исключением Тира, где хозяйничал Филанджьери от лица императора, и самого Иерусалима, который, по всей видимости, находился под управлением прямого представителя императора. Вероятно, что Балиан Сидонский оставался номинальным бальи, но фактически Высокий суд признал руководство Жана до момента, когда будут сделаны какие-либо законные назначения. Два посланца — Филипп де Труа и Генрих Назаретский — отправились в Рим объяснить действия баронов и коммуны, но Герман фон Зальца, магистр Тевтонского ордена, присутствовавший при этом, свидетельствовал что им так и не дали как следует высказаться. Папа все еще находился в хороших отношениях с Фридрихом и хотел восстановить его авторитет на Востоке. В 1235 году он послал своим легатом в Акру архиепископа Равеннского, но архиепископ только посоветовал подчиняться Филанджьери, что было неприемлемо. В ответ бароны послали в Рим законника Жоффруа ле Тора. Папа Григорий снова поссорился с императором, но был твердо намерен действовать корректно. В феврале 1236 года он написал Фридриху и баронам, что Филанджьери должен быть признан как бальи, но ему должен помогать Одо де Монбельяр до сентября, когда бальи должен быть назначен Боэмунд Антиохийский. Поскольку Фридрих и Конрад — законные правители государства, бароны поступили неправильно, но их следует простить, за исключением Ибелинов, которые должны предстать перед Высоким судом. Коммуна Акры должна быть распущена.

Эти условия были неприемлемы для баронов и коммуны, которые их и проигнорировали. В этот момент скончался Жан Ибелин после падения с лошади. Старый Жан, как звали его современники, был самой выдающейся фигурой франкского Востока. Его личные таланты ни у кого не вызывали сомнений. Он был смел, честен и благонравен, и своим безупречным характером много послужил делу укрепления баронских позиций. Но если бы не он, вполне возможно, что Фридриху удалось бы установить свою автократию и на Кипре, и в сирийском королевстве, и, хотя правление баронов не отличалось порядком, едва ли авторитарная власть могла бы его улучшить. Сам Фридрих находился слишком далеко, чтобы следить за ним, а в людях он разбирался плохо. Абсолютистское правительство в руках такого человека, как Риккардо Филанджьери, вскоре окончилось бы катастрофой. Наилучшим выходом был тот, что советовал папа: союз материкового государства с Кипром[48]. Но формализм баронов, заставлявший их сопротивляться самодержавным стремлениям Фридриха, не позволял им согласиться ни на какого иного короля, кроме их законного суверена, его сына Конрада. Союзу с Кипром придется подождать, пока его не санкционирует само провидение. Позиция баронов была последовательной и корректной. Но между тем она узаконила анархию.

Смерть Старого Жана лишила Утремер его естественного вождя. Ни один другой франкский барон никогда уже не будет пользоваться столь же высоким авторитетом. Но он выполнил свою роль: положил начало союзу между баронством и коммуной Акры и наметил общий политический курс, основанный на их законных правах. Из четырех его сыновей двое остались в Сирии: Балиан, унаследовавший Бейрут, и Жан, получивший лен своей матери Арсуф, а двое заняли семейные владения на Кипре и заключили политически выгодные браки, которые вновь объединили дворян королевства; Бодуэн стал сенешалем и женился на сестре Амори Бейсанского, а Ги стал коннетаблем и взял в жены дочь и наследницу архимятежника Амори де Барле. Племянник Старого Жана, тоже Жан, впоследствии граф Яффы и автор Иерусалимских ассизов, был ведущим правоведом королевства. Их кузен Балиан Сидонский все еще занимал пост бальи вместе с Одо де Монбельяром, однако его неудачная политика компромиссов уменьшила его авторитет. Самым энергичным среди баронов был другой кузен — Филипп де Монфор, сын Элоизы Ибелин и ее второго мужа Ги де Монфора, брата того самого Симона де Монфора, который возглавил крестовый поход против альбигойцев. Филипп незадолго до того женился на армянской принцессе Марии, дочери Раймунда-Рубена, наследницу Торона через свою прабабку, сестру его последнего сеньора. А завершал эту череду Ибелинов, доминировавших в Утремере, еще один их кузен, Жан Кесарийский, сын Маргариты Ибелин. Действуя сообща, скрепленные дружбой, сыновья и племянники Старого Жана как бы отдавали дань его посмертной славе; и их еще крепче сплотила общая ненависть к Филанджьери, который все еще правил в Тире от лица императора.

Несмотря на все вышесказанное, Утремер находился в довольно шатком положении. Боэмунд IV, князь Антиохии и граф Триполи, умер в марте 1233 года, в конце концов примирившись с церковью. Во время войн между имперцами и баронами Утремера он проявил удивительную гибкость. Сначала он приветствовал Фридриха, главным образом по причине неприязни к Ибелинам, которые возражали против назначения его сына Боэмунда, мужа королевы Алисы, регентом Кипра. Затем, почувствовав угрозу со стороны Фридриха с его амбициозными планами, он изменил свой политический курс, и, когда Алиса и молодой Боэмунд развелись по причине кровного родства, охотно согласился на предложение Жана Ибелина поженить его младшего сына Генриха и Изабеллу, старшую сестру Генриха, короля Кипра. Этот брак в конечном счете должен был посадить антиохийского князя на кипрский трон. Но в тот момент Филанджьери выиграл битву при Казаль-Имберте; и Боэмунд стал вилять, желая оказаться на стороне победителя. Лишь после поражения имперцев на Кипре упомянутый брак состоялся. Примерно в то же время Боэмунд помирился с госпитальерами. Их общая неприязнь к императору Фридриху на какое-то время заставила ордены Храма и Госпиталя действовать заодно, и он не имел возможности сталкивать их лбами в своих интересах. Поэтому он сам покорился церкви и попросил иерусалимского патриарха Герольда походатайствовать за него перед госпитальерами. В обмен на большую ренту с имущества в Антиохии и Триполи орден согласился отказаться от своих притязаний на привилегии, обещанные ему Раймундом-Рубеном, и признать феодальные права Боэмунда. В то же время Герольд снял с него отлучение и связался с Римом, чтобы курия подтвердила уговор, и папа прислал свое одобрение через несколько недель после смерти Боэмунда.

Несмотря на все свои недостатки, Боэмунд IV был энергичным правителем, и даже его враги восхищались его образованностью и ученостью как юриста. Его сын Боэмунд V был человеком не такого калибра, помельче. Он был хорошим сыном церкви и даже позволил папе Григорию IX выбрать ему вторую жену — Люсьену де Сеньи, родственницу понтифика[49]. Несколько лет спустя, в 1244 году, наученный опытом покойного отца, он получил от Рима гарантию, что отныне только лично папа может его отлучить. Однако он не был хозяином в собственном княжестве. Антиохией управляла местная коммуна, у которой он не пользовался популярностью, в отличие от отца, вероятно из-за дружбы с Римом, которая не нравилась значительному греческому элементу в общине. Поэтому он предпочитал жить в своей второй столице — Триполи. Военные ордена ему не подчинялись. Армения при Хетумидах была настроена недружелюбно. Мусульманский анклав Латакия разрезала его владения надвое. В целом его правление ознаменовалось резким упадком.