Все собеседники единогласно согласились, что у них всех единственная привилегия – работать по двадцать четыре часа в сутки.

Резонанс от этой исповеди был достаточно велик. Тут же, на первой волне борьбы со всяческими льготами, премьер-министр Николай Иванович Рыжков потребовал сделать продовольственные заказы своего аппарата такими же, как… на заводе имени Лихачева. И что же? На другой день на ЗИЛе улучшился ассортимент заказов. Думаю, что порыв премьер-министра был неподдельным, но, повторяю, нельзя избавиться от следствия, не устранив причин.

И опять же – пусть, но сделайте же прежде хоть что-то для собственного народа, хоть немного облегчите его многострадальную судьбу, потом – себе.

Мне кажется, изменился лишь вид привилегий и способ получения. Впрочем, прежние прямые пути тоже остались. Я имею в виду нашумевшую историю с квартирой для Леонида Ильича Брежнева на улице Щусева. Огромная жилая крепость стала почти легендарной не в те времена, что было бы естественно, а в нынешние, демократические, когда в эту квартиру наконец вселились.

Как ни покажется странным, Брежнев не построил для себя ничего, ни одного квадратного метра. В Крыму, в Ливадии, отдыхал на даче, которая была построена для Хрущева еще в середине пятидесятых годов. Она вполне устраивала Хрущева, почему же не могла устроить Брежнева? Сама по себе без особых излишеств, есть где поработать, отдохнуть, принять гостей, главная роскошь – микроклимат, природа – многолетние хвойные и лиственные деревья. В Заречье дачу Брежневу перестроили – на том же месте, за тем же забором. Начали было строить в Крыму для него еще один дом, под Мухолаткой, но не успели. Я, однако, не уверен, что он бы туда согласился поехать, если бы дожил. Сам-то ведь он ни о чем не просил, вполне бы могло произойти то же, что с московскими квартирами.

На рубеже 70-х годов ЦК КПСС направил в Моссовет помеченное грифом «секретно» решение о сооружении жилого дома для партийных и государственных руководителей. Участок живописный, рядом Москва-река. Как вспоминает бывший председатель Моссовета В.Промыслов, проект здания был разработан по «спецзаказу»: внизу – помещения для охраны и обслуги, далее все по принципу «две квартиры – этаж». Среди новоселов – Брежнев, Подгорный, Громыко, Полянский… Именем Брежнева все и пробивалось.

Первоклассные импортные стройматериалы (розовый кирпич), новейшая техника. Главмосстрой возводил здание быстро. Но жизнь неслась еще стремительней, политические события опередили график строительства. Подгорный был освобожден от занимаемого им поста Председателя Президиума Верховного Совета СССР, Полянского назначили министром сельского хозяйства СССР, а затем отправили послом в Японию… Состав новоселов распадался. Но главное не в этом, достойную замену в новом доме им бы подыскали. Главное, Брежнев отказался от новой роскошной квартиры в новом роскошном доме. Узнав об этом, моментально отказался от новоселья и Громыко. Компания развалилась окончательно. Но что же делать с домом-то? Вышла заминка. Выручил Косыгин. Он посоветовал Промыслову:

– Академия наук СССР отмечает юбилей. Пусть академики берут этот дом, возместят затраты – и вселятся.

Так и поступили.

Двойная мерка для сооружения жилья отражала двойную мерку существования людей в стране. Жилье по «спецзаказу’ в официальных бумагах именовалось довольно скромно – «дома улучшенной планировки». Я думаю, что именем Брежнева также воспользовались, когда в том же Кунцеве за короткое время вырос целый район таких зданий. Москвичи окрестили этот район «Ленинградом». А еще звали его «ондатровый заповедник». (По примеру Генерального секретаря все его окружение также носило ондатровые шапки.)

Затем, в расчете на квартиру для Брежнева, стали строить еще один дом в самом центре Москвы – на улице Щусева. И руководство нашего управления КГБ, и управделами ЦК КПСС Павлов, ныне покойный (он покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна именно этого дома), ставили Брежнева в известность о ходе строительства. Но Леонид Ильич, узнав о размерах жилой площади, и в эту квартиру въезжать отказался. Виктория Петровна при мне несколько раз просила Леонида Ильича хотя бы посмотреть квартиру, но даже смотреть он решительно отказался:

– Нет!

В таких хоромах, размером с городской квартал, он и она, немолодые люди, могли просто заблудиться, им пришлось бы днями и неделями разыскивать друг друга.

Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев… Четыре генеральных секретаря ЦК КПСС (!) не решились (или не захотели) занять эту квартирищу.

В безразмерную квартиру, сооруженную для предыдущего Генсека, Михаил Сергеевич не въехал отнюдь не от избытка скромности. Опытный политик, он понимал, что его тут же накроет тень предшественника, принявшего достаточно государственных подношений, но от этой именно квартиры отказавшегося.

Собственно говоря, Михаил Сергеевич жил в этом же доме, на Щусева, его квартира и квартира дочери – на одной лестничной площадке. Как только он стал Генеральным секретарем, на улице Косыгина заложили новый дом. Здесь сооружалась не только специальная квартира для Генерального, но и для дочери с семьей. Построили за год! Въехали в новые квартиры – Язов, Лигачев, Болдин, Марчук и прочие новоселы этого же уровня. Михаил Сергеевич и дети – снова по соседству.

В первое лето Горбачев с семьей отдыхал на ливадийской даче, которая всегда прежде устраивала и Хрущева, и Брежнева. Ежегодно она как бы заново приводилась в порядок, прихорашивалась. Кому она не пришлась по вкусу теперь – не знаю: Михаилу Сергеевичу, Раисе Максимовне? Возникла мысль о новой даче, в Форосе. Кто облюбовал место, также не берусь сказать. Ландшафт с виду неказистый – голые скалы, без зелени, сквозные ветры. Чтобы изменить, подчинить себе природу – на одно это ушли силы и средства огромные… Когда же воздвигли храм, ливадийская дача в сравнении с ним показалась золушкой.

Через год после того, как была готова дача в Форосе, отгрохали еще одну, тоже на Черном море – в Мюсерах, рядом с Пицундой. Могучее сооружение, на всех трех этажах – огромные люстры в виде виноградных гроздьев. От дачи к морю пробили тоннель… Все это соорудили неподалеку от бывшей дачи Сталина, она, сталинская, рядом с новостройкой выглядит просто нищенски.

Построили и третью дачу – под Москвой – в районе Архангельского, на берегу Москвы-реки. Как и те две, строить начали в пору, когда Горбачев стал Генеральным секретарем, и закончили также в рекордно короткий срок.

Единственное, вечное оправдание власти: это не личное, это государственное, дается на время, пока человек исполняет высокие обязанности. Да, так. Но строятся все дворцы целенаправленно, под кого-то и для кого-то конкретно. И никак не временно, а пожизненно, поскольку все лидеры партии и государства, за исключением обманутого Хрущева, власть свою утрачивали лишь со смертью.

Все строилось – под Горбачева и для Горбачева, как всегда, для пожизненного пользования, но век его, несмотря на немыслимые лавирования между правыми и левыми, партократами и демократами, оказался довольно короток на обоих постах – и Генерального секретаря ЦК КПСС, и Президента СССР. На даче в Мюсерах он даже не успел пожить.