– Да что Вы несете? – взвыл мужчина. – Где моя дочь?

– Нам очень жаль, – буркнула женщина и сбросила вызов.

Егор остолбенел. В голове будто стоял какой-то блок, не позволяющий воспринимать услышанную информацию. Что она там несла? Сложные роды? Крупный плод? Не смогли спасти ребенка? Ноги подкосились, и он осел на ступени. Его ребенок… Умер? Грудную клетку обдало огнем, а в глазах потемнело. Умер… Молотом по голове осознание истины. Как такое может быть? Он согнулся пополам, задыхаясь. «Нет, нет не может быть!» Мужчина сжал кулаки и заскрипел зубами. «Это невозможно!» Егор вскочил на ноги и, пошатываясь, ринулся к машине. Он сравняет эту проклятую больницу с землей!

– Егор Александрович, – откуда ни возьмись появился водитель. – Разве можно в таком состоянии за руль? Давайте я поведу.

– Пошел прочь! – гаркнул Егор и завел машину.

Сердце в груди, словно острый нож, молотило по ребрам. Руки тряслись, и он еще крепче сжимал руль. Гнал, как сумасшедший. Думал, что перевернет роддом с ног на голову и услышит другой вердикт. Его ребенок должен жить! Егор больше не может никого терять...

Мужчина резко затормозил у шлагбаума и чуть не прибил сторожа, требуя поднять его. Тот ни в какую не соглашался. Тогда он бросил там же машину и пошел пешком. Отыскал приемный покой и постучал. Никто не открыл. И здесь у него окончательно сорвало крышу. Он начал колотить по двери изо всех сил. Не откроют – так вышибет.

– Время приема закончено, – донеслось изнутри.

– Позовите врача сейчас же, – заорал мужчина, задыхаясь, – или я разнесу здесь все к чертям собачьим!

Дверь открылась через несколько минут, и он отшатнулся, чуть случайно не задев рукой женщину.

– Я Вас слушаю! – спокойно заявила она.

– Вы кто?

– Врач. Вы же требовали врача, – пояснила женщина, окинув его недовольным взглядом. – Людмила Алексеевна, главврач третьего родильного отделения. И если Вы немедленно не прекратите буянить, я вызову полицию.

– Вызывайте, пусть заодно разберутся с тем, что Вы сделали с моим ребенком! – зарычал он яростно.

– Что, простите? Вы кто?

– Тот, кому час назад сообщили о смерти ребенка!

– Егор Александрович, правильно? – спросила она, тяжело вздохнув.

– Надо же, запомнили, – ухмыльнулся Егор. – Где мой ребенок?

– Я объяснила Вам все по телефону, и не нужно было на ночь глядя ломиться в больницу! – отрезала та строго.

– Что вы, бл..ть, объяснили мне? – зарычал он, побагровев от злости. – Как мог здоровый ребенок умереть? Кому Вы рассказываете сказки?

– Я Вас понимаю, такую тяжелую новость сложно принять…

– Ничего Вы не понимаете! Мне нужен ребенок… Моя дочь…

– Егор Александрович, успокойтесь, пожалуйста, – попросила Людмила Алексеевна устало. – Я лично занималась Дарьей Петровной, и поверьте, роды были действительно очень тяжелыми. Мы могли потерять обеих. Пациентка перенесла сложную операцию без наркоза. Как итог – сильный шок и потеря сознания. Она до сих пор не пришла в себя и пока не знает о смерти дочери. Даше сейчас от Вас нужна максимальная поддержка, а не истерики.

– Это Вы не спасли нашу дочь, – обвинил он, опершись рукой о стену, а ноги просто отказались его держать.

– Услышьте, наконец-то, меня, – потребовала женщина отчаянно. – Я сделала все, что было в моих силах. И для меня случившееся такая же трагедия, как и для Вас. Эта беременность изначально была рискованной. Прежде чем решаться на такое, нужно было сто раз подумать и посоветоваться с врачами. Знаете, как бы хорошо ни протекала беременность, всегда есть вероятность кесарева сечения. В родах все что угодно может пойти не так. В вашем случае для кесарева было сразу несколько показаний. Даша осознанно шла на этот опасный шаг. Она тоже могла погибнуть. И слава богу, все обошлось. Думайте, пожалуйста, в первую очередь об этом и помогите ей пережить столь страшное горе.

Он молчал. Внутри него мучительно умерла последняя надежда на то, что произошла ошибка и их дочь жива. Ему хотелось выть от боли, которая кислотой разъедала все органы.

– Почему… – выдавил мужчина, закашлявшись. – Почему девочка погибла?

– Я же только что…

– Нет! – рявкнул он. – Конкретная причина смерти.

– Перинатальная асфиксия, – ответила та. – Не волнуйтесь, будет проведена проверка, как полагается. Потом все документы и заключения передадут Дарье Петровне.

– Мне… Я сам займусь всем, – выдавил Егор, с трудом подбирая правильные слова.

– К сожалению, это невозможно, – врач отрицательно мотнула головой. – Вы официально не состоите в браке и не являетесь близким родственником пациентки. Эти вопросы Вам лучше обсудить потом с Моисеевой. Мне пора, и Вы поезжайте домой. Придите в себя. Завтра вы, как никто, будете нужны Даше.

Женщина ушла, а он никак не мог сдвинуться с места. Этот груз давил на него, вжимая в землю. Егор словно рассыпался на тысячу мелких осколков…

Он кое-как заставил себя дойти до машины. Затем плюхнулся на сиденье и выехал на дорогу, не видя перед собой совершенно ничего. Мужчина нажал на газ и следом затормозил посреди проезжей части. Мгновенно выскочил из автомобиля и с ревом ударил в боковое стекло. Появилось ощущение, словно оно затрещало под напором. Потом он ударил еще несколько раз по двери, вминая металл и разбивая кулаки в кровь. После отчаянной борьбы с самим собой Егор обессиленно отступил и рухнул на прохладный асфальт, несколько раз со стоном ударившись головой о крыло. Но ни то, ни другое не приносило облегчения. Его беспощадно разрывало на части. Скрипя зубами, ему с трудом удавалось сдерживать крик, прожигающий гортань. Да, ему хотелось орать, выть, крушить все вокруг, только бы потушить этот мучительный пожар внутри себя. Но ничего уже не поможет… Никогда! Кто бы что ни думал, Егор хотел этого ребенка... Ждал. Возможно, даже сильнее, чем Даша. Он позаботился обо всех мелочах, обустроил детскую комнату, накупил всевозможных вещей, одежды аж на годы вперед… Порой даже позволял себе представить, как однажды возьмет дочь на руки… посмотрит в ее крохотные глазки и вдохнет аромат, осторожно коснувшись маленьких пальчиков. Теперь этому не суждено сбыться. Егор потерял то единственное, чем начал дорожить впервые за много лет… Почему из его жизни всегда уходят все, к кому он привязывается? Неужели ему опасно быть счастливым?

ДАША

– Очнулась, милая, – едва открыв глаза, Даша увидела Людмилу Алексеевну. – Как самочувствие? Что-нибудь болит?

Болит… Да, она понять не могла понять, где находится. О какой боли могла вообще идти речь?

– Что со мной? – застонала девушка, попытавшись пошевелиться.

– Все хорошо, ты потеряла сознание и проспала всю ночь, – пояснила женщина. – Я пришла померить тебе температуру и осмотреть.