Девушка вздохнула, не обращая внимания на слезы, скатывающиеся по щекам одна за другой. «Пусть текут. Они все равно не могут смыть всю ее боль… боль, которая навечно с ней.

Она повернулась к другой могиле и, задыхаясь, выдавила:

– Мама… – Даша обеими руками оперлась о крест. – Не обижайся, что больше времени говорю с папой, и не думай, что тебя забыла. Разве такое возможно? Ты моя самая большая потеря, самая невыносимая агония. Мамочка, моя дорогая, любимая мамочка, я совсем не насладилась тобой. Ты покинула меня в самое тяжелое время. И я всегда старалась, чтобы на небе ты могла гордиться мной. Ты не увидела ничего из того, что хотела. Не была рядом со мной на школьном выпускном, не держала меня за руку, как мечтала, не сопровождала при поступлении в институт. Но, поверь, ты всегда была со мной здесь, – она коснулась груди и всхлипнула. – В моем сердце... Я бережно храню тебя в своей памяти. Ах, родные мои, простите за то, что не увидели вручения диплома, не смогли гордиться дочерью, получившей профессию. Я старалась, правда, но не смогла… Ваша девочка рухнула в глубокую яму, из которой никак не может выбраться... Мамочка, помню, как ты говорила, что однажды придет день и ты наденешь на меня свадебное платье… Не наденешь, и этого никогда не случится… Я не верю больше в любовь… Мне так жаль, что я не оправдала ваших надежд. Мне очень стыдно за все, что со мной происходит. Вы не заслуживаете наблюдать за этим с небес. Говорят… – воскликнула она надорванным голосом и высморкалась. – Говорят, для родителей самое страшное горе – хоронить своих детей. Но разве для ребенка не ужасно схоронить сразу обоих родителей? Я не знаю, за что жизнь надавала нам звонких пощечин. Возможно, грешно было быть безмерно счастливой семьей. Может, нужно было разделить с другими это счастье? Мам, знаешь, почему я так редко с тобой говорю? Потому что твоя фотография на памятнике меня убивает. Потому что стоит только посмотреть – и горло разрывает ком, – прикусила Даша нижнюю губу, пытаясь сдержать отчаянный возглас. – Мам, мне так не хватает твоей любви… не хватает тебя рядом… Мне невыносимо сильно хочется положить голову на твои колени и ощутить прикосновение теплых ладоней к моим волосам. Забыться, оставшись так хотя бы на мгновение, – заикнулась она и обняла себя руками, представляя мамины нежные объятия. – Мамочка, скоро и я стану мамой. У меня тоже родится дочь. Но тебя не будет рядом, чтобы научить меня всему… Мам, кто будет давать мне советы? Кто покажет как пеленать? Ты же знаешь, я совершенно не смыслю в детях, понятия не имею, что с ними делать. И мне страшно… Мамочка, мне очень страшно. Я боюсь, что не справлюсь. Боюсь, что не смогу стать такой же замечательной мамой, как ты…

Даша наревелась и напоследок прошептала:

– Простите, что каждый раз жалуюсь на свою судьбу, но мне не с кем больше поговорить. У меня, кроме вас, нет никого на всем белом свете…

Засыпала Даша этой ночью с непомерной тяжестью на душе. Ее окутала вязкая, темная грусть, да еще малышка непривычно затихла и практически не шевелилась. Девушка с замиранием сердца ловила каждый толчок дочери, даже засекала, сколько раз та шевелится в определенный промежуток времени. Так и провозилась практически до рассвета, а к утру ощутила тянущую боль в пояснице…

ДАША

Когда она наконец-то оказалась в машине, то уже явно ощущала опоясывающую боль от самой поясницы к животу. Не очень болезненную, но все же постепенно усиливающуюся. Даша положила руки на живот и почувствовала, как он каменеет. В душе нарастала паника, сопровождающаяся провокационным вопросом: «А что, если?» А что, если у нее сейчас отойдут воды? А что, если начнется кровотечение? или же ребенок родится слишком быстро и они не успеют в больницу? Господи, что она знает о родах? Да ничего! Ничего толкового.

«Так, нужно успокоиться, – мысленно велела она себе. – Страхом делу не поможешь!»

В больнице уже ждала Людмила Алексеевна. Даша позвонила ей сразу, как только поняла, что болезненные ощущения не проходят. Та сказала быстро собираться и ехать к ней, что она сразу же и сделала. Да еще повезло, что Егор уехал рано на работу – не пришлось с ним объясняться.

Все складывалось как нельзя хорошо. Схватки так удачно начались утром. Водитель без вопросов повез ее в магазин, и машина уже подъезжала к парковке, когда Даша громко застонала. Парень аж подпрыгнул на сиденье.

– Дарья Петровна, что с Вами? – взволнованно спросил он, обернувшись к ней.

– Ммм, – для бόльшей убедительности простонала она и заикающимся голосом произнесла: – Я, кажется, рожаю.

– Да как же так? Что мне делать? – растерянно засуетился молодой человек.

– Ах, как же больно, – выдохнула Даша, обхватив живот.

– Дарья Петровна, – выдавил водитель, побледнев. – Скажите, что мне делать? Потерпите, я сейчас позвоню Егору Александровичу.

– Не надо, не тратьте времени зря, – напряглась она. – Тут где-то рядом больница, скорее отвезите меня туда.

– Но…

– Быстрее, я сейчас рожу здесь!

– Хорошо, хорошо, едем.

Даша мимолетно улыбнулась и, достав телефон, написала врачу: «Подъезжаем». Женщина обещала встретить ее в приемном покое.

Уже через пять минут они были на месте. Парень помог ей выбраться из машины и проводил до больницы, нерешительно спросив:

– Мне Вас подождать?

– Боюсь, ждать придется долго, – девушка одарила его доброжелательной улыбкой. – Я не рожу за пять минут, да и выпишут меня дня через три, не раньше.

– В таком случае я позвоню Егору Александровичу.

– Позвони, – согласилась она и скрылась за дверью.

Ее телефон начал трезвонить спустя минут пять. На экране высветился хорошо знакомый номер, который Даша принципиально не сохранила в телефонной книге. Она не ответила, решив поговорить с ним после осмотра, когда наверняка все будет известно.

– Ну что, дорогая, будем рожать, открытие три пальца, – торжественно сообщила ей Людмила Алексеевна и проколола пузырь.

Как только Даша слезла с кресла, сразу же почувствовала дрожь во всем теле. Ее прямо-таки знобило от волнения. Она даже сжимала челюсти, чтобы не стучать зубами.

– Давай, милая, идем на КТГ, пока схватки не усилились, – женщина коснулась ее спины и плавно повела в сторону кровати. – Ты вся дрожишь. А ну-ка успокойся сейчас же! Ты не первая у меня за двадцать лет с таким диагнозом, и все роды закончились благополучно.

Даша послушно опустилась на постель и устроилась поудобнее, помогая врачу прицепить датчики. Как только родовую заполнил шебуршащий звук, Людмила Алексеевна произнесла:

– Отдыхай пока, я заполню документы и вернусь.

Оставшись одна, она взяла в руки телефон и обнаружила десять пропущенных от Егора. Пришло время с ним поговорить и постараться усыпить его бдительность. Только Даша хотела нажать на вызов, как на экране снова высветился его номер. Она сделала свайп на значок зеленой трубки и слабым голосом выдавила: