– А знаешь, как Катон Старший обычно заканчивал свои речи в Римском Сенате? Он обычно говорил: Delenda est cartaga – Карфаген должен быть разрушен. И что же, его мечты в конце концов осуществились. Римляне разрушили город, но через двадцать пять лет вернулись, чтобы построить огромный город на его руинах. Я надеюсь, что когда-нибудь мы вместе с тобой побываем там на раскопках, мой мальчик.

А через год профессор умер от алкоголизма, но Джефф поклялся себе, что когда-нибудь он продолжит раскопки. И Карфаген будет первым, в честь профессора.

* * *

В последний вечер перед тем, как яхте приплыть на Таити, Джеффа пригласили в каюту Луизы Холландер. На ней было надето прозрачное шелковое платье.

– Вы хотели видеть меня, Мэм?

– Ты гомосексуалист, Джефф?

– По-моему, это не ваше дело, мисс Холландер, но отвечу, что нет. И что я разборчив. У Луизы рот так и вытянулся.

– Какие женщины тебе нравятся? Наверное, шлюхи.

– Иногда, – сказал Джефф, приятно улыбаясь, – что еще, мисс Холландер?

– Да. Завтра вечером я устраиваю вечеринку с ужином. Как вы смотрите на то, чтобы прийти?

Джефф долго смотрел на женщину, прежде чем ответил.

– А почему бы нет?

С этого все и началось.

* * *

До того, как ей исполнилось двадцать один год, Луиза Холландер сумела побывать дважды за мужем, и адвокат как раз занимался ее разводом с третьим мужем, когда она встретила Джеффа. На другой день яхта причалила в Папите, и, как только пассажиры и команда сошли на берег, Джефф получил следующее приглашение посетить каюту Луизы. Когда Джефф вошел, то увидел ее в цветном шелковом облегающем платье с разрезом до бедра.

– Я пытаюсь снять его, – сказала жалобно она, – но что-то заела молния.

Джефф зашел сзади и внимательно рассмотрел платье.

– Но здесь нет молнии.

Она повернулась и, улыбаясь, проворковала:

– Знаю. В этом вся загвоздка.

Они занимались любовью на столе, где ласковое тропическое солнце ласкало их тела как бы благословляя. После они лежали рядышком, рассматривая друг друга. Джефф перевернулся на живот, положил голову на согнутые в локтях руки и взглянул на Луизу.

– Твой папочка часом не шериф, а? – спросил он.

От удивления она села.

– Что?

– Ты первая горожанка, с которой я занимаюсь любовью. Дядюшка Вилли предупреждал меня, что их папочки очень часто оказываются шерифами.

Потом они все ночи проводили вместе. Вначале друзья Луизы забавлялись:

Он – очередная игрушка Луизы, – подумали они.

Но, когда она объявила, что собирается за него замуж, они были шокированы.

– Ради Христа, Луиза, но он же ничтожество. Он работал в шапито. Уж если хочешь быть замужем, то тебе нужна крепкая рука. Он красив – допускаем. И у него прекрасное тело, но кроме секса у вас совершенно нет ничего общего, милочка.

– Луиза, Джефф – только для завтрака, но не для обеда.

– Откровенно, ангелочек, но ведь это только порыв, да?

Но друзья не смогли разубедить Луизу. Джефф оказался самым очаровательным мужчиной из тех, с которыми она имело дело. Раньше ей встречались мужчины, которые будучи красивыми, были либо непроходимо глупы, либо безумно скучны. Джефф оказался интеллигентным и забавным, и это сочетание неотразимо действовало на нее. Когда Луиза поделилась планами о женитьбе с Джеффом, он удивился не менее ее приятелей.

– Зачем жениться? Ты имеешь мое тело, а большего я дать тебе не смогу.

– Все очень просто, Джефф. Я люблю тебя. Я хочу провести остаток моей жизни с тобой.

Женитьба эта была совершенно чуждой ему мыслью, и внезапно она еще не возникала. Из-под искушенной личины Луизы Холландер проглядывали легко ранимая, брошенная девочка.

Она нуждается во мне, – подумал Джефф. И мысль о прочном семейном счастье, детях вдруг показалась ему чрезвычайно трогательной. Ему показалось, что с тех пор, как он себя помнил, он все время куда-то бежал. Пришло время остановиться.

Они поженились в городской ратуши в Таити тремя днями позже.

* * *

Они вернулись в Нью-Йорк, и Джеффа пригласили в офис Скотта Фогерти, адвоката Луизы Холландер, маленького холодного человечка, молчаливого и, наверное, подумал Джефф, чрезвычайно пунктуального.

– Вам необходимо подписать кое-какие бумаги, – объявил адвокат.

– Какие бумаги?

– Обязательство. Оно гласит, что в случае распада вашего брака с Луизой Холландер…

– Луизой Стивенс.

– …Луизой Стивенс, вы не будете делить любое из ее…

Джефф почувствовал, как каждый мускул челюсти напрягся.

– Где я должен подписать?

– Разве вы не хотите, чтобы я закончил чтение?

– Нет. Я не собираюсь слушать все до конца. Я женился не ради этих проклятых денег. – В самом деле, мистер Стивенс? Я только…

– Вы хотите, чтобы я подписал или не хотите?

Адвокат положил документ перед ним. Он поставил подпись и вышел из офиса.

Автомобиль Луизы с шофером ждали его у выхода. Джефф уселся в него и рассмеялся про себя. Вот, черт побери, на что я пописал. Всю свою жизнь я был артистом-жуликом, и, когда впервые в жизни я поступаю честно, а кто-то думает, что я собираюсь надуть их, я веду себя как проклятый учитель из воскресной школы.

* * *

Луиза отвела Джеффа к лучшему парикмахеру на Манхэттене.

– Ты фантастически выглядишь в этом пиджаке, – восхищалась она.

И он действительно выглядел. Не прошло и двух месяцев со дня их свадьбы, как пять лучших подружек Луизы пытались соблазнить симпатичного новичка, но Джефф не обратил на них внимания. Его побуждали разбить брак. Бадж Холландер, брат Луизы, выдвинул кандидатуру Джеффа в члены престижного клуба Пилигрим, и Джеффа приняли. Бадж, крепкий мужчина средних лет, получил прозвище играя правым отбирающим в футбольной команде Гарварда, где и получил репутацию игрока, не дающего своим оппонентам двинуться с места. Ему принадлежали корабли, банановая плантация, скотоводческие ранчо, компания по расфасовке мяса и еще куча всяких компаний и корпораций, которых Джефф не мог и сосчитать. Бадж Холландер не очень-то скрывал свое презрительное отношение к Джеффу Стивенсу.

– Ты в самом деле не из нашего класса, а, старина? Но чем дольше ты будешь забавлять мою сестрицу в постели, тем лучше. Уж я-то знаю свою сестрицу.

Джеффу стоило немалых сил сдерживать себя.

В конце концов, женился я на Луизе, а не на этой колючке.

Остальные члены клуба Пилигрим были столь же несносны. Они считали Джеффа ужасно забавным. Все они обедали в клубе и каждый день просили Джеффа рассказывать истории о его «цирковых» деньках, как они называли то время. Джефф упорно делал эти истории все более и более оскорбительными.