— Мы на кухне!

На столе стояло блюдо с отбивными, вокруг которых лежала в изобилии жареная картошка.

— Маме тарелку достань, — сказал Сергей. — Был недалеко, решил заглянуть.

— Угу. — Инга села за стол. — Баб-Люся, похоже, всерьез благотворительностью занялась?

— Мам, не начинай, а? — Катя поставила перед Ингой тарелку, положила приборы. Сказала с нажимом: — Приятного аппетита!

— Ну и что на это твой новый друг? — Сергей дернул Катю за рукав.

— А он опять, как по энциклопедии начал шпарить, так у нашей мымры глаза на лоб, — с воодушевлением затараторила Катя. — Он вообще типа гений, по-моему…

Мясо оказалось сочным и ароматным.

— Вкусно-то как! — Инга прикончила отбивную, потянулась за картошкой.

— Ты откуда такая оголодавшая? — спросил Сергей.

— Из морга, — проговорила Инга с набитым ртом.

— А там что же, не покормили? — не моргнув глазом, поинтересовался он. Катя прыснула.

— У них только холодные блюда, — парировала Инга.

— Мам, ты поаккуратней. А то Жор не дремлет, — страшным голосом протянула Катя последние слова.

— А что? — поинтересовался Сергей. — Он все еще обитает в доме или просто иногда наведывается?

— Недавно заходил, — подмигнула отцу Катя. — Хорошо, мама на треники перешла, теперь нет этого: ой, мне все мало, мне нечего надеть! — Она очень похоже передразнила мать.

— Ты моешь посуду! — Инга встала из-за стола.

— Почему опять я? — От несправедливости у Кати округлились глаза.

— Я работать.

— Работа на дому? Это что-то новенькое. — Сергей тоже встал и теперь помогал Кате.

Инга задержалась в дверях, наблюдая за ними: Катя с отцом слаженно убирали со стола. На Ингу вдруг навалилась тоска. Имитация семьи, безжалостно сказала она себе, имитация работы, имитация расследования. Она молча развернулась и ушла к себе в комнату.

Окошко пропало. Да что же это такое! Инга забарабанила по столу. Что еще за мифы Древней Греции? Полибий, если я правильно помню, древнегреческий ученый. Инга ввела в поисковик «Полибий»,

— Ну вот, — вслух сказала она. — Память еще со мной. «Всеобщая история» в 40 томах. Пипец, познавательно! К нему прилагался Эней, из царского рода дарданов…

Она сузила поиск.

«Книжный шифр Энея, — начала читать Инга, — передача информации с помощью малозаметных пометок в тексте книги или документа, например, игольных дырок, проставленных рядом с буквами, которые в сумме образуют исходный текст секретного сообщения. Для этого можно использовать линейку, реализующую шифр замены с отверстиями по числу букв алфавита, с катушкой и прорезью».

Инга постаралась вспомнить, не было ли чего-то подобного в мастерской Жужлева. Но там столько валялось всякого хлама, дощечек с прорезями и без, не говоря уже про катушки, — от бессилия она застонала.

Набрала «Квадрат Полибия».

«…оригинальный код простой замены, одна из древнейших систем кодирования, чтобы зашифровать текст квадратом Полибия, нужно сделать несколько шагов… составляется таблица шифрования с одинаковым количеством пронумерованных строк и столбцов…»

— Мам, чай будешь? — В комнату заглянула Катя.

— Лучше кофе. — Инга пролистнула страничку вниз.

«…расшифровывается путем нахождения буквы, стоящей на пересечении строки и столбца. Для этого нужен ключ».

Черт! Черт! Черт!

Инга зашагала по комнате. Замерла. Схватила телефон.

— Кирилл, ты? — Она нервно отстукивала карандашом. — Говорить можешь?

— Выкладывай.

— Мы должны вернуться в мастерскую Жужлева.

— Спятила? — Инга услышала, как заскрежетал стул, потом хлопнула дверь. Видимо, Кирилл вышел из комнаты. — Даже не думай! Он наверняка сидит там и бухает на радостях, что из КПЗ вышел!

— Я разгадала его шифр из тетрадки! Ну ладно, почти… Мне не хватает одной детали! — Подумала и добавила: — Или двух.

— Мозгов тебе не хватает. Теперь послушай меня. — Кирилл хоть и говорил вполголоса, но Инге показалось, что он на нее орет. — Рыльчин смотрит на меня волком и что-то подозревает. Он, конечно, сволочь, но не дурак. Если вскроется, что мы с тобой самовольно…

— Но никто не узнает!

— Вот почему я в этом не уверен?

Они замолчали.

— Неужели ты вот так возьмешь и бросишь это дело? — с нахрапом спросила Инга.

— По вашей с Холодивкер милости, — прошипел Кирилл, и то, что он назвал Женю по фамилии, не предвещало ничего хорошего, — мне это не грозит.

— Вместе у нас все получится! — крикнула Инга, но Кирилл уже отключился.

Инга растерла изо всех сил уши, вцепилась себе в волосы.

— Думай, думай!

— Мам? Ты в порядке? — Катя поставила чашку на стол, укоризненно посмотрела на мать и, не дождавшись ответа, тихо вышла.

Инга невидящими глазами уставилась на чашку. Начала последовательно по памяти воспроизводить мастерскую. Вот они вошли, надели перчатки, она повернула вправо…

Зазвонил телефон. Кого еще несет? На экране высветилось: Софья Павловна.

— Инга, здравствуй, как ты?

— Добрый день! Вы вернулись?

— Буквально только что. Там была чудная погода!

— Как прошла ретроспектива? — иезуитски поинтересовалась Инга.

— Безукоризненно! — проворковала Софья Павловна. — Жаль, что ты не смогла поехать.

— Меня, насколько я помню, никто не приглашал! — Инга слегка обалдела от такого нахальства.

— Ты мне звонила туда некоторое время назад. — Софья Павловна не обратила внимания на последнюю реплику. — И потом быстро сбросила звонок. Что-то случилось?