Современное восприятие римского морского опыта сложилось под влиянием двойственного отношения римлян к морю. Морская торговля и военный флот были неотъемлемой составляющей римского благосостояния, и даже легенда об основании города гласила, что сам Рим обязан существованием успешному плаванию Энея, бежавшего из Трои. Морской антураж первой половины «Энеиды» Вергилия намеренно дан как отголосок «Одиссеи» Гомера, и когда Эней в поэме, достигнув Италии, сжигает корабли, это не означает, что будущие правители Рима должны отказаться от морских амбиций: они должны воевать за свою страну. Однако в период ранней империи, когда творил Вергилий, существовала тенденция презирать морскую торговлю — а с ней и море, — поскольку коммерческие интересы не входили в число ценностей правящей элиты. И все же на важность морского дела как ничто другое указывает афоризм, приписываемый Помпею Великому, который в 56 году до н. э. отрядил флот в Африку для пополнения недостающих запасов зерна в Риме. «Когда он собирался выйти в море,[314] поднялась буря, и кормчие не решались сняться с якоря. Тогда Помпей первым взошел на борт корабля и, приказав отдать якорь, вскричал: „Плыть необходимо, а жить — нет!“» Хотя эта биография Помпея написана по-гречески, позднее многие средневековые торговые сообщества взяли на вооружение девиз в латинской форме «Navigare necesse est, vivere non necesse».

Вряд ли можно утверждать, будто Римская империя была обязана всем морскому господству и морской торговле, однако они были основой для ее создания, как Средиземноморье было основой самой империи. Если бы римский уклад или мышление в практическом отношении противоречили идее морских свершений, Римская империя бы не выжила. По-видимому, последнее слово здесь принадлежит Сенеке, который в I веке н. э. ссылался «на творца нашего[315] — бога… [который] даровал нам ветер, чтобы мы могли узнать дальние страны… Он даровал нам ветер, чтобы богатства каждой области стали общим достоянием, а не для того, чтобы перевозить за море легионы и конницу, переправлять оружие на погибель народам». И хотя римляне никогда не перековывали мечи на орала, они ощутимо содействовали экономическому объединению мира, в котором жили, а кроме того — содействовали богатству (и получали обратное влияние от богатства) земель за пределами Средиземноморья, включая страны, выходящие к Индийскому океану.

В Индийском океане история мореплавания разворачивалась совершенно иначе, чем в замкнутых водах Средиземноморья. Большие расстояния, открытый океанский простор и малое число островных дуг, соединяющих участки суши, — все вело к разобщенности государств. Мореплавание обеспечивало обмен идеями и товарами, но вызывало меньше конфликтов, чем в Средиземном море. Кроме того, дальняя морская торговля в Индийском океане меньше влияла на политическое развитие, и судовождение не приобрело того культурного статуса, какой оно имело у народов Средиземноморья. Однако, хотя перемены, вызванные морской торговлей, были менее заметными, в дальней перспективе их последствия оказались не менее значимыми.

Средиземноморские купцы начали напрямую торговать со странами Красного моря и Индийского океана в IV веке до н. э.; контакты стали более интенсивными тремя столетиями позже, когда римляне покорили Египет. Об оживленности этой торговли свидетельствовали жалобы римлян на утечку драгоценных металлов в обмен на восточную роскошь, клады римских монет в Индии и Юго-Восточной Азии и даже китайский отчет о римском купце, посетившем ханьский двор во II веке н. э. Тем не менее основными участниками индоокеанской торговли были местные мореходы. Индийские инвесторы гарантировали займы средиземноморских купцов, индийские гости торговали в египетских портах Красного моря. Древние индуистские и буддийские тексты, а также светские законы позволяют взглянуть на мир морской коммерции со стороны Индийского океана; тамильский эпос II века н. э. рисует яркий портрет морской торговли, в которой южные индийцы всегда играли важную, а временами и ведущую роль. Торговые пути, связывающие Красное море и Персидский залив с Бенгальским заливом и Юго-Восточной Азией и тесно сопряженные с прибрежным и наземным сообщением на субконтиненте, стали дорогой, по которой в Индийский океан проникали все новые волны мореходов, начиная с зарождения ислама в VII веке и до появления европейских купцов в конце XV.

Хотя сейчас слово «Индия» означает одно государство, до 1947 года так называли весь субконтинент южнее Гиндукуша, Каракорума и Гималаев, восточнее Инда, от которого оно происходит. В таком смысле это понятие включает не только Индию, но и Бангладеш, а также часть Пакистана. Географически субконтинент можно разделить на три основных региона: Индо-Гангская равнина на севере, образующая широкую дугу от Аравийского моря до Бенгальского залива, Деканское плоскогорье между реками Нармада и Кришна, и массив Нилгири в южной части полуострова. Основное этническое разделение — между арийскими народами севера и дравидоговорящим населением юга, где главные языки соответствуют южным штатам современной Индии: каннада в Карнатаке, малаялам в Керале, тамильский в Тамилнаде и телугу в Андхра-Прадеше. Западное побережье Индии включает солончаки Катчкого Ранна (который тянется на юг от дельты Инда), Катхияварский полуостров Гуджарата, Конканское побережье штата Махараштра и Малабарское побережье (Гоа, Карнатака и Керала). На востоке Бенгальский залив омывает Коромандельский берег Тамилнада и Андхра-Прадеша, Калингу (Северный Андхра-Прадеш и Орисса) и устье реки Ганг. Южный конец полуострова ограничен двумя горными цепями: Западными Гхатами (между ними и Аравийским морем лежит узкая прибрежная равнина) и более низкими Восточными Гхатами. В Индии несколько главных судоходных рек. На западном побережье это Инд и, в Гуджарате, Нармада и Тапти. В области, которая сейчас называется Бенгалией, дельта Ганга соединяется с дельтой Брахмапутры; южнее в Бенгальский залив впадают реки Годавари, Кришна и Кавери.

Закат хараппской цивилизации наступил примерно в 1700-х годах до н. э. Следующее тысячелетие характеризовалось возникновением относительно небольших государств на Индо-Гангской равнине. Именно в этот период были сложены Веды, основополагающий текст индуизма. Составленные людьми, живущими вдали от моря, Веды почти не говорят о мореплавании, но и в них, и других священных и светских текстах Южной Азии проскальзывают редкие упоминания о морской торговле. Из этих упоминаний можно заключить, что, хотя после гибели цивилизаций долины Инда связи с Персидским заливом прервались, море по-прежнему играло в жизни народов Индостана существенную роль. Одно из древнейших таких упоминаний содержится в Ригведе. Это рассказ о том, как Ашвины (боги-целители) пришли на помощь сыну друга, Бхуджью, который отправился завоевывать соседний остров: «Вы вывезли его[316] на… водонепроницаемых ладьях… Вы вели себя как герои в море, где не опереться, не встать, не ухватиться». Знакомство ариев с мореходством подтверждается и другим отрывком, который описывает Варуну (ведический аналог Посейдона или Нептуна), «кто знает след птиц,[317] летающих по воздуху, знает челны морские». Эти строки позволяют предположить, что индийские моряки следовали за перелетными птицами, как мореходы Океании, Средиземноморья и остального мира.