Русский Париж был потрясен.

— Позволь мне прокатить тебя, малютка. Тебе полезнокуда-нибудь поехать.

— У меня здесь есть все необходимое, князь Владимир.

Она печально смотрела на него, поглаживая маленькую Саву. Онпривез ей продукты, как в те времена, когда они с бабушкой только приехали.Однажды, отчаявшись ее развеселить, он даже принес ей водку.

Но бутылка осталась нераскупоренной, водка нетронутой, как ибольшинство продуктов, которые он приносил. Казалось, девушка угасает,создавалось впечатление, что жизнь ей не мила, что она хочет поскорейприсоединиться к тем, кого уже нет.

Несколько его знакомых приходили к ней, но в большинствеслучаев она на их стук не отвечала — она молча сидела одна в темной квартире иждала, когда они уйдут.

К концу января князь не на шутку испугался и даже обратилсяк врачу. Приходилось ждать — иного выхода не было, но князь боялся, что Зоясделает с собой что-нибудь ужасное.

Однажды в конце дня он ехал в своем такси в направленииотеля «Крийон» в надежде найти там клиента. Ни о чем, кроме Зои, он думать немог. Глядя по сторонам, он вдруг увидел знакомую фигуру. Князь Владимирнеистово засигналил и замахал руками, но стройный мужчина в мундире исчез вдверях отеля.

Владимир выскочил из машины, бросился бегом через улицу,вбежал в отель и в последний момент остановил Клейтона, ибо это был он, у входав кабину лифта. Клейтон Эндрюс удивленно обернулся, услышав свое имя. Затем он медленновышел из лифта, испугавшись, что произошло что-то ужасное.

— Слава богу, это вы, — с облегчением вздохнулкнязь Владимир, надеясь, что капитан захочет увидеть девушку. Он не знал точно,что произошло между капитаном и Зоей, но догадывался, что между ними передотъездом капитана из Парижа возникло какое-то отчуждение.

— С Зоей что-нибудь случилось? — Сердце Клейтонасжалось в тревоге. Он приехал накануне и с трудом заставил себя отказаться отнемедленной встречи с ней. Не стоило мучить ни себя, ни девушку. Лучшепокончить со всем этим. Он хотел, чтобы она начала новую жизнь, о себе жекапитан думал меньше всего. Не успел он приехать в Нью-Йорк, как его попросиливернуться в Париж для участия в совещаниях, связанных с подписаниемВерсальского договора, перед тем как он окончательно оставит службу в армии.Вернулся капитан в весьма тревожном состоянии. Он не знал, сможет ли онприехать в Париж и не увидеть Зою.

— Что-то с Зоей? — спросил он князя, испугавшисьвыражения его глаз.

— Мы можем пойти куда-нибудь поговорить? —Владимир окинул глазами заполненный людьми вестибюль; ему надо было рассказатькапитану очень многое.

Клейтон взглянул на часы. В его распоряжении было два часа.Он кивнул и последовал за князем на улицу к ожидавшему их автомобилю.

— Скажите только, с Зоей все в порядке? С ней ничего неслучилось?

Князь выглядел подавленным; его обтрепанные манжеты ипоношенный пиджак свидетельствовали о бедности, но подстриженные усы ибелоснежные волосы смотрелись безукоризненно. Все в его облике говорило облагородном происхождении. Теперь в Париже было очень много таких, как он;графы, князья, да и просто люди хороших фамилий водили такси, подметали улицы,служили официантами.

— С ней-то ничего не случилось, капитан, — сказалон, и Клейтон вздохнул с облегчением. — По крайней мере непосредственно сней.

Они подъехали к «Де-Маго», сели за столик в глубине зала, иКлейтон заказал две чашки кофе.

— Графиня умерла три недели назад…

— Я боялся этого. Она была очень плоха, когда я покидалПариж больше месяца назад.

— Но еще хуже то, что из Сибири приехал Пьер Жильяр.Новости из России убивают Зою. Она не выходит из дому с тех пор, как он обовсем рассказал ей.

Я боюсь, что она сойдет с ума, ее состояние ужасно. — Вглазах князя стояли слезы, и он пожалел, что Эндрюс не заказал чего-нибудьпокрепче. Он бы с удовольствием выпил водки. Одна мысль о Зое разрывала емусердце. Им всем досталось, а Зое особенно.

— Жильяр был там, когда убили царя? — Клейтонуказалось, что он лично знает русского императора и его семью. Ведь Зоя столькорассказывала о них.

— Очевидно, большевики приказали ему и учителюанглийского незадолго до этого уехать. Но они вернулись через два месяца идолгое время опрашивали охрану, местных жителей Екатеринбурга, помогаярасследованию, проводимому белогвардейцами. Уже известно очень многое, ноЖильяр хочет вернуться и довести дело до конца. Впрочем, это уже не имеетзначения. — Когда он посмотрел на Клейтона Эндрюса, тот сидел постаревшийи подавленный. — Они все мертвы… они все… убиты одновременно с царем… дажедети.

Капитан, видевший много крови, потерявший на войне многодрузей, плакал, не стесняясь своих слез.

— Маша тоже? Это была последняя надежда… для Зои…

Но князь Владимир только покачал головой.

— Да. В живых не осталось никого. Никого.

Он рассказал Эндрюсу леденящие душу подробности, о которыхЖильяр не осмелился поведать Зое.

О том, что трупы облили кислотой, изуродовали и сожгли. Иххотели стереть с лица земли, чтоб не осталось следа. Но уничтожить красоту,достоинство, благородство, доброту и сострадание невозможно. Осталась память,человеческая память. Их тела уничтожили, над ними надругались. Но души их будутжить вечно.

— Как Зоя восприняла это известие?

— Я не уверен, что она сможет пережить услышанное. Онахудеет с каждым днем. Не ест, не говорит, не улыбается. У меня разрываетсясердце при взгляде на нее. Вы пойдете к ней? — Князь был готов умолятькапитана не бросать Зою. Она должна жить. В отличие от старой графини Зоя ещесовсем молода, в девятнадцать лет жизнь только начинается. Невозможносвыкнуться с мыслью, что она может умереть. Она должна жить, быть и впредьтакой же неотразимо красивой, как прежде, а не хоронить себя в расцвете сил.

Клейтон Эндрюс тяжело вздохнул, задумчиво помешивая кофе.То, что ему рассказал князь Владимир, было настолько чудовищным, что в этотрудно было поверить, у него разрывалось сердце… Даже мальчик…

Об этом же подумал Пьер Жильяр, когда впервые услышал ослучившемся: «Дети!.. Только не дети…» Капитан с грустью посмотрел на князя ивновь вспомнил о Зое.

— Я не уверен, что она захочет увидеть меня.

— Вы должны попытаться. Ради нее. — Князь неосмеливался спросить этого человека, любит ли он еще Зою. Кроме того, он всегдасчитал, что капитан слишком стар для нее, и не раз говорил об этом ЕвгенииПетровне. Но сейчас князь возлагал на Клейтона последнюю надежду. Он виделсияющие глаза Клейтона, когда год назад гот ходил с ними на рождественскуюслужбу. Тогда по крайней мере он горячо любил девушку. — Она почти ни скем не видится. Временами я просто оставляю для нее продукты у дверей, иногдаона их забирает, иногда — нет. — Но он делал это в память о ее бабушке.Как жаль, что некому точно так же позаботиться о его дочери Елене… И вот сейчасон умолял Клейтона Эндрюса навестить Зою. Он бы сделал что угодно, чтобы помочьдевушке. Он почти сожалел о приезде Жильяра, но, с другой стороны, им надо былоузнать, не могли же они продолжать надеяться вечно.