– Меня-то уж точно навели на мысли о своей, – заметила Кэт.

В субботу Кэт разыграла удивление, когда они с Оливером вышли на задний двор «Трех капитанов» и обнаружили там небольшую вечеринку в честь их помолвки. Из Кемдена приехали родители Оливера и его брат со своей девушкой. Друзья детства тоже собрались во дворе, потягивая «мимозу» и угощаясь закусками. Кэт улыбнулась, увидев Лиззи: усадив Лолли за стол для пикника, подруга полностью завладела ее вниманием, обложившись свадебными журналами и объясняя свою систему цветового кода.

Кэт остановилась с тремя подругами, которых знала еще с дошкольного возраста, и наблюдала, как Оливера обнимает его брат, более молодая версия ее жениха, а затем его красивая девушка. Родители Оливера, Фред и Фрея, болтали с четой Нали, которые купили их дом несколько лет назад.

«Это моя будущая семья», – подумала Кэт, глотнув «мимозы».

Она всю жизнь знала этих милых людей, много лет испытывала на себе доброту Фреи Тейт. Но когда попыталась представить, как проводит праздники, дни рождения и другие торжественные события с Тейтами, то поймала себя на том, что наблюдает за Лолли, Изабел и Джун с горячим желанием защитить их. Они никогда не казались Кэт принадлежащими ей, даже мать, однако сейчас ей хотелось сбежать вместе с ними в гостиную и посмотреть там «Силквуд» или «Женщину французского лейтенанта».

– Вы знаете, какая чудесная мысль пришла мне в голову? – обратился к Лолли Оливер. – Свадьба в День благодарения, прямо здесь. Я знаю, День благодарения ваш любимый праздник, Лол.

«И до него еще целых два месяца», – поняла Кэт, у нее засосало под ложечкой.

Оливер вел себя любезно и практично, желая убедить Лолли, что она увидит, как ее дочь идет к алтарю. Последние несколько дней он слал Кэт сообщения: «Париж = Медовый месяц», «Обойдем все кондитерские, хотя с твоими пирожными ничто не сравнится».

«Неужели Оливер забыл, что я не уверена? Что я, возможно, приняла его предложение в момент слабости, когда была расстроена диагнозом матери?»

С другой стороны, он знал, что Кэт мечтала поехать в Париж. Обойти все тамошние кондитерские. Поучиться у мастеров пекарского дела.

«Неужели он пользуется моментом – снова? Или просто надеется достучаться до моей больной головы?»

Этот эпизод станет одним из тех, которые ей пришлось бы защищать в городе Судного дня. Она это знала.

«Париж – это идеально», – ответила Кэт жениху. И это правда. Просто остальное к ней не относилось. Та часть предложения, которая касалась медового месяца.

Когда девушка брата Оливера подробно излагала ей, какое платье хотела бы она сама, без рукавов, как у Кейт Мидлтон, если, скажем, Деклан Тейт сделает ей предложение, у Кэт зазвонил мобильный телефон. Маттео. Подумав, что этот звонок может касаться результатов последних анализов матери, Кэт извинилась и ушла в дом, где укрылась в дамской комнате на первом этаже.

– Маттео, прошу, скажите, что все в порядке.

– Да, – быстро ответил он. – Прошу прощения, что встревожил вас, Кэт Результатов еще нет, они придут только в понедельник утром, но мы не ожидаем изменений. Постарайтесь не волноваться. А позвонил я только узнать, как чувствует себя Лолли. Когда я ее видел, она выглядела неважно. Как она держится?

Кэт с облегчением опустила сведенные плечи.

– Это очень любезно с вашей стороны, Маттео.

Ей гораздо лучше.

Пока он рассказывал, чего ожидать от второго сеанса химиотерапии и ее воздействия на организм и как может отреагировать Лолли, Кэт поразилась своему желанию не терять с ним связи, не отключаться от этого потока знаний и мудрых слов.

– Мне нужно на обход, Кэт. Но если у вас появятся вопросы или понадобится помощь, позвоните мне. О, чуть не забыл. Я рассказал о вас своему отцу, и он хотел бы научить вас готовить его знаменитые канноли. А в обмен вы научите его готовить ваши знаменитые маффины. Маффины ему не даются, но ему хотелось бы научиться. Он пробовал ваши маффины в кафе «Огни гавани» и сказал, что они тают во рту.

Казалось, Кэт вся расплылась в улыбке – с головы до пят.

– Почту за честь показать несравненному Алонцо Виоле, как я пеку маффины. А что касается урока по приготовлению канноли – с огромным удовольствием. Стану думать, что побывала в Италии, на уроке у мастера.

– Там, куда вы всегда хотели поехать?

– В Италию, Испанию, Англию, Россию, Швецию. Я всегда мечтала объездить весь мир и обучаться пекарскому делу в каждой стране. Но я всегда нужна была здесь, поэтому мечта откладывалась.

– Что ж, несколько часов у плиты с моим отцом, и вы точно почувствуете, что побывали в Италии.

Они условились на следующую неделю, и Кэт сообразила, что лучше освободить туалет, мало ли кто ждет за дверью.

– Значит, вы позвоните в понедельник, если будут новости по ее анализам? – уточнила она, открывая дверь. Посмотрела на Изабел, которая ждала у самой двери в бокалом «мимозы» в руке. – Хорошо. Еще раз спасибо.

– Это был доктор Виола? – спросила Изабел, пока Кэт убирала телефон в сумочку.

– Он справлялся о маме. Спрашивал, как она держится, – отозвалась Кэт.

– Очень мило с его стороны.

– Его отец научит меня готовить канноли, – добавила Кэт, разглядывая свои сандалии и красно-розовый лак ногтей на ногах. – Его отец – Алонцо из Итальянской пекарни. Я и понятия не имела.

– Ты всегда хотела научиться делать канноли? – Проницательные светлые глаза Изабел испытующе смотрели на Кэт. И спрашивали не только об этом, поняла Кэт.

– Я не знала, что хочу, пока мне не предложили, – прошептала она. – А когда это случилось, я поняла, что ничего так не хочу, как этого. Здесь есть какой-то смысл?

– Да. – Изабел на мгновение сжала руку Кэт. – Я знаю, что ты имеешь в виду.

Кэт хотелось затащить Изабел наверх и расспросить о многом. Например, о том, как ее может тянуть к другому мужчине, если она любит Оливера. Не означает ли это, что она действительно не любит его и ей не следует за него выходить, или это нормально, что женщин периодически тянет к другим мужчинам, и ничего не значит?.. Или это всегда что-то значит? Это эмоциональный роман. Роман сердца. Разве это не более интимная вещь, чем секс?

«Пока в этом не разберусь, буду держать свои чувства при себе», – твердо решила Кэт.

Изабел

В понедельник утром Изабел начала свой первый официальный день в качестве волонтера в неонатальном отделении интенсивной терапии Прибрежной больницы. Ее прикрепили к двум младенцам с желтухой – им не меньше шести дней необходимо было находиться под специальным освещением. Ее работа заключалась в том, чтобы сидеть между их инкубаторами и, если малыши проснутся, просунуть внутрь, через специальное отверстие, руку и осторожно погладить, до чего удастся дотянуться.