— Вот волшебница Золотинка! Воевода Чеглок возьмите ее под стражу. Волшебница обвиняется в злостных нарушениях закона Туруборана и должна отвечать… Должна отвечать.

Золотинка как-то нелепо зевнула и глаза ее отуманились — не нужно ведь и Золотинкину стойкость преувеличивать! Промокшая, она дрожала всем телом и не могла говорить. Она протянула хотенчик Юлию.

Он взял его также бессмысленно, как Золотинка протянула. И некоторое время сжимал, а потом, что-то как будто сообразив, выпустил или, вернее, выронил — хотенчик скользнул из руки и лихим прыжком подскочил в воздух.

С мгновенно вернувшейся сноровкой половина приближенных, которые пристально следили за событиями, оказалась на земле, другая половина успела прикрыться и даже Юлий не избежал испуганного движения. Общий переполох не захватил только Золотинку, она невесело улыбалась, наблюдая искательный разворот рогульки… Со вздохом поймала больно тюкнувший под сердце хотенчик и упрятала его в кошель.

— Под стражу! — чужим голосом велел Юлий. — Колдунья обрушила на нас злобу своей волшебной палки, чтобы расстроить свадьбу.

Это было чудовищной обвинение и настолько несправедливое, что Золотинка лишь криво усмехнулась.

Вооруженных людей, чтобы исполнить повеление княжича, поблизости не случилось. Пока Юлий вытаскивал из воды Золотинку, а потом обвинял ее в невероятных преступлениях, вся наличная стража занималась оборотнем. Полупьяные ратники, подхватив Лжевидохина с двух стороны, понуждали его переставлять ноги. Ничего путного из этого не выходило, грузный старик тяжко обвисал на руках, и приходилось снова опускать оборотня на мостовую. Безвольно повалившись, Лжевидохин тяжело дышал и облизывал губы, толстое брюхо его вздымалось. Охрана, дюжина бряцающих железом молодцев, стояла кругом, чтобы лишить оборотня всякой возможности сноситься с сообщниками. Никто, однако, покамест и не пытался придти на помощь поверженному чародею.

Так что не успевший еще ничем толком распорядиться Чеглок, воевода курников, велел сотнику выделить людей для охраны волшебницы. Озираясь отуманенными глазами, Золотинка ждала, когда ее возьмут под стражу и, может быть, в железо посадят — почему нет? — и приметила пигаликов, которые поднимались со спуска на нижний двор. Она помахала рукой, поскольку не надеялась на силу голоса:

— Буян! Идите сюда, Буян!

Куда же еще? Сюда они и шли. Буян с товарищами сам-четверт.

— Здравствуйте, Буян! — молвила Золотинка, смахнувши невесть что со щеки.

Добрый ее знакомец сдержано кивнул, товарищи его тоже не выказывали особой любезности.

— Рукосил, — сказала Золотинка так, словно бы это все объясняло, и кивнула на Лжевидохина в окружении вооруженных людей. Вздыхая, она принялась рассказывать, что случилось в башне Единорога, что произошло с хотенчиком и прочее, сколько хватало у нее сил соблюдать последовательность. Слушали ее с тягостным вниманием — не только пигалики, но и Чеглок с курницкими вельможами, те хорошо понимали, чем могут обернуться осложнения с республикой пигаликов.

— Пойдемте, я покажу, — сказала Золотинка в заключение, и никто не остановил ее, когда, не спрашивая разрешения, она повела пигаликов к башне.

Один только Юлий ничего совершенно не понимал и должен был стоять истуканом на протяжении долгого Золотинкиного рассказа. Сохраняя видимость спокойствия, он следил за тем, как слушают сообщение волшебницы люди и пигалики; строгие, напряженные вниманием лица, невольные восклицания, взгляды, которыми обменивались между собой бывалые, изощренные в государственных хитростях вельможи, несомненно убеждали Юлия, что Золотинка не попусту говорит. И когда она смело повела толпу к башне, Юлию ничего не осталось как подчиниться общему движению, не выказывая ни сомнений своих, ни воли. Не просто ему было сохранять принятую на себя личину!

А ведь он обречен, думала в этом время Золотинка с болью, поглядывая на юношу. Обречен на беспомощность и, значит, рано или поздно на гибель в этой жестокой и безнравственной кутерьме, погибнет, если не сумеет вернуть себе дар человеческого общения. Обречен и уже не может ни высвободиться, ни отступить. Тут со всеми руками и ногами-то, при таком-то остром слухе и зрении не знаешь, как уцелеть… А Юлий! Боже мой!

На пороге башни он поймал исполненный жалости и любви взгляд и сурово свел брови.

Внутри стало уже совсем темно. Сорокон Золотинка, разумеется, не собиралась доставать, но у Буяна имелся и свой свет — волшебный перстень с камнем пронзительно синего, режущего глаза свечения. Пигалики разобрали мусор и отвалили мертвого стражника. Буян раздернул запекшуюся кровью курточку и припал на грудь Черниха.

И так велика была вера людей в могущество подземных жителей, что вся набившаяся в башню толпа, затаив дыхание, готова была к чуду: сейчас Буян поднимется с просветленным лицом и скажет ай, пустяки!

Когда же пигалик распрямился, люди потупились.

— Это Рукосил, — повторила Золотинка виноватым голосом, но никакие объяснения ничего уже не могли изменить в смерти Черниха. Буян не ответил ей даже взглядом.

— Княжич Юлий! — обратился к наследнику один из товарищей Буяна, немолодой и довольно тощий, узкоплечий пигалик с каким-то бабьим, несмотря на усики, лицом. — Присутствующая здесь Золотинка, девятнадцати лет предположительно, — быстрый цепкий взгляд, — место рождения неизвестно, родители неизвестны, воспитанная братьями Поплевой и Тучкой, называвшая себя также ложным именем принцесса Септа…

— Неправда! — взвилась Золотинка, оскорбленная этим холодным перечислением. Но, что именно неправда, не удосужилась сказать и закусила губу.

— …Называвшая себя также ложным именем царевна Жулиета, — бесстрастно продолжал пигалик — так, как если бы он выступал в суде, — обвиняется в совершении преступления, предусмотренного статьей двухсот одиннадцатой частью третьей Уложения о наказаниях: невежество с особо тяжкими последствиями. Упомянутая Золотинка объявлена сообществом свободных пигаликов в бессрочном розыске. Она же, упомянутая Золотинка, является важным свидетелем по делу о преднамеренном убийстве пигалика Черниха и должна быть допрошена в интересах следствия. В связи со сказанным и в соответствии с Каменецким договором, раздел третий, статья пятая, мы требуем выдачи означенной Золотинки для производства следствия, судоговорения и соответствующего наказания.

Во время пространной и не лишенной торжественности речи товарища Буян не поднимал глаза и только играл желваками. Почему-то Золотинка пришла к убеждению, что он так и не подаст голос. Но ошиблась.

— Дело обстоит сложнее, чем ты предполагаешь, Млин, — негромко, но с обескураживающей ясностью произнес он и обратился к наследнику: — Княжич Юлий! Совет восьми передаст вам особый письменный запрос по поводу Золотинки.

Вмешательство товарища неприятно поразило Млина, тощего пигалика с несколько бабьим, длинным, но широким в щеках лицом — оно еще больше вытянулось.

— Буян, прошу извинить… недопонял… — пробормотал он, сбиваясь со свистящей учтивости на укоризненный шепот.