Несколько дней Шарлота думала над тем, что делать дальше. Том находился на попечении государства, и она больше всего боялась, что седло, пистолеты, плакат и телевизионные сценарии будут конфискованы и проданы на аукционе, чтобы компенсировать деньги, потраченные на уход за Томом. В соответствии с законом штата Вашингтон, Тому было разрешено иметь собственность не более чем на две тысячи долларов. По крайней мере, так ей объяснила Оливия.

– Государство может все это забрать? – спросила Шарлота свою дочь в тот же день, когда они обнаружили все эти вещи.

– Ну…

Шарлота знала, что это особенное «ну» значит, и, несмотря на риск, предприняла действия за спиной дочери. И за спиной государства… И даже если ей ничего не удастся, пусть так и будет.

С тех пор Оливия была постоянно занята в суде, но природная честность Шарлоты не позволяла ей скрыть от дочери свой поступок. Она решила нанести визит в судейскую комнату в полдень в понедельник. Оливия ведь не станет арестовывать свою собственную мать.

Шарлота заглянула в комнату, и ее немедленно привлек запах старых книг и лимонного масла. Подняв взгляд от стола, Оливия нахмурилась.

– Привет, мам.

– У тебя есть минутка?

Задумавшись, Оливия долго молчала, прежде чем ответить.

– Если ты хочешь сказать, что времени у тебя нет, проясню сразу – я вернулась в камеру хранения Тома и забрала некоторые из его вещей. Я больше не могла откладывать. Джанет хотела получить ключ.

– Мама! – закричала Оливия, закрывая уши. Ее дочь всегда обладала драматическим талантом. – Не говори мне этого.

– Я взяла их себе на хранение. Мы обе знаем, что случилось бы, узнай социальная служба, каким богатством обладал Том. – Шарлота просто не могла допустить этого.

Оливия встала, глядя на мать, а затем неожиданно села обратно. После чего послышался вздох.

– Ну… есть вероятность, хотя и очень маленькая, заявить, что эти предметы не представляли реальной ценности до его смерти.

Ее слова были похожи на аргументы адвоката, но все же казались… превосходным оправданием, подумала Шарлота, довольно кивнув. В любом случае она ведь не обчистила камеру хранения. Она оставила мебель – поношенную и старую, но все же годную к употреблению. Она взяла только то, что Том хотел бы спасти от забвения. Только те вещи, которые отойдут его семье, – если она сможет хоть кого-то найти.

– Не волнуйся, – проговорила Шарлота. – Я все держу под контролем.

Ее беспокоило, что дочь сказала так мало. Вероятно, было куда больше правовых последствий, о которых она не знала, даже целые законы, которые она по незнанию нарушила.

– Ты все контролируешь, и это пугает меня, – едко проговорила дочь. Шарлота не обратила на эти слова никакого внимания. – Ты смогла найти кого-нибудь из его родственников?

– Нет… пока нет, но я найду. Я…

– О, мама, это – большая ответственность. Будто Шарлоте нужно было напоминание…

– Я чувствую, что это мой долг. – Выпрямившись, Шарлота решила, что может уже признаться во всем. – Я хочу, чтобы ты знала: я наняла Роя Макафи для поисков наследников Тома.

– Ты что сделала? – У Оливии не было проблем со слухом, поэтому Шарлота решила не отвечать. А дочь вздохнула вновь: – Что сказал Рой?

Пальцы Шарлоты сжали сумочку, которая лежала на коленях.

– Я пока не говорила с ним. Когда я позвонила, чтобы назначить встречу, говорила с Кори. Я объяснила почему нуждаюсь в помощи Роя. Я встречаюсь с ним сегодня вечером.

– Мама, пожалуйста, не говори мне, что ты сделала еще.

– О, не беспокойся. Я все равно не буду упоминать о том, что ты ходила со мной.

– О, буду безмерно благодарна, – застонала Оливия. – Хочешь, чтобы я рассказала тебе о том, что сможет обнаружить Рой?

У Шарлоты сложилось впечатление, что лучше не информировать обо всем дочь. В ее мыслях укоренилось стремление следовать закону, поэтому неосведомленность дочери, вероятно, была лучшим выходом. Шарлота изумлялась, как часто суды забывают о здравом смысле.

– Не важно, – проговорила Шарлота, вставая. – Я расскажу тебе обо всем позже.

Казалось, Оливия чувствует облегчение.

– Хорошо, спасибо.

Направление ее действий уже было определено, и Шарлота вышла из здания суда. Трой Дэвис кивком поздоровался с ней, и Шарлота быстро отвела взгляд, уверенная, что начальник полиции догадается – она преступник, спасающийся бегством. Слава богу, он ничего не понял и прошел мимо. На самом деле это даже удивительно, что виновные люди сами же не выдают себя.

Шарлота приехала в офис Роя Макафи за тридцать минут до назначенного времени. С собой у нее было вязанье, поэтому она села в комнате для ожидания и стала перебирать своими спицами с бешеной скоростью. Незаконная деятельность – это одно, но признаться в этом бывшему полицейскому – это действительно явилось испытанием ее нервов.

Кори была занята разговором по телефону и извинилась, когда положила трубку.

– Рой появится не раньше чем через двадцать минут.

– О, ничего. Я пришла раньше, – ответила Шарлота.

Оливия защитит ее от длинной руки закона – так она полагала, – но у нее не было такой гарантии с Роем. Но пусть будет так. Это решение поддержало дух Шарлоты, хотя возможность попасть в тюрьму и не казалась ей привлекательной.

– Ерунда, – пробормотала Шарлота, это был шанс, которым она должна воспользоваться.

– Простите? – посмотрела на нее Кори.

– Ничего, – со вздохом проговорила Шарлота. Рой приехал за пять минут до назначенного времени, и к этому моменту Шарлота уже успела довести себя до состояния крайнего беспокойства. Кори знала причину визита, но Шарлота уклонялась от ее вопросов касательно деталей, предпочитая говорить с Роем наедине.

Минутой позже Кори сказала, что Рой готов принять ее. Уложив свои спицы и пряжу назад в сумку, Шарлота встала.

Рой сидел за большим дубовым столом, заваленным папками. Его компьютер был сдвинут на одну сторону, а те файлы, которые не помещались на столе, были разложены вокруг на полу. Шарлота и не представляла, что у частного детектива может быть столько работы, особенно в таком маленьком городке, как Кедровая Бухта.

– Чем могу помочь? – спросил Рой твердым профессиональным тоном.

Теперь, будучи здесь, Шарлота не знала, с чего начать – вероятно, не с признания, что она совершила уголовное преступление, если ее поступок вообще можно так квалифицировать.

– Когда вы были ребенком, вы когда-нибудь смотрели по воскресеньям ковбойское шоу?

– Еще бы! – усмехнулся Рой, поднимая вверх указательный палец и дуя, будто избавляясь от дыма из пистолета.

– Помните Тома Хьюстона? – спросила она.