— И никто не прочтет мои мысли? Не заберется в голову?

— Нет. Пока ты не разрешишь.

— Круто. — Улыбнувшись, я взяла маску. — Даже с обрыва расхотелось прыгать.

***

От запаха жженой соли к горлу подкатила тошнота. Я подхватилась на ноги, осматривая бесконечный берег из стеклянных камушков. Туман в десятке метров от меня бросался жменями стеклышек в соломенного монстра, который резво отбивал их колючими боками.

Дракон смеялся, страж кряхтел. Остальные иглобрюхи с интересом повернули ко мне зенки. Солома затряслась в округлых туловищах, зубы застучали. Я судорожно сглотнула. Бока мои заныли — от фантомной боли тело сжалось.

— Прошу вас, не страшите гостью! — Выкрикнул Туман и схлопотал по лицу залпом из стеклянных шариков. Страж запрыгал от радости, аж земля под ногами задрожала. — Она не причинит Скиалиру вреда!

Иглобрюхам конца-краю не видно. Все ли слышали Тумана, но ближайшие, до которых доставал взор, притихли.

Злобные нити моря щупальцами потянулись по моим лодыжкам, и я, как ужаленная, отскочила в сторону — поближе к Туману. Он поманил меня.

Пока я не добежала и пока он не взял за руку, нити бесновались, силясь поймать ноги. А тут враз отступили, когда наши руки соприкоснулись.

Минуту назад в пещере я бы вскипятилась, дотронься Туман ко мне. Но сейчас злиться себе дороже.

С довольной улыбкой Туман повел меня на хрустящую, как чипсы, траву. Мимо нас катились к шитому морю стеклышки, укутанные в кружева. К запаху жженой соли добавились сладкие нотки — что их источало?

Один из огромнейших иглобрюхов манерно покачивался, сверля нас глазищами. Жесткая солома воинственно торчала.

— Мерабадикадилена приглашала нас, — заявил Туман. — Но сначала гостье нужен кабриош.

Два ровных ряда деревянных зубов, точно два мощных забора, разошлись, являя темный зев иглобрюха. Проглотит и не подавится.

— Мера! — прогремел монстр. Мощный поток воздуха из его рта едва не сбил меня с ног.

— Ба! — Оглушил нас хоровой выкрик иглобрюхов.

Страж качнулся к нам, угрожающе нависая колючей соломой, и брыкнулся назад, кувыркнулся громыхая:

— Дика! Диле!

Через метров двадцать он вышел из кувырка. Как только чипсовой травой себе зев не забил?

— На? — Еще громче раскатилось по просторам. Вопросительная интонация резанула слух.

Туман потащил меня за руку к тому месту, где совсем недавно сидел монстр. Примятые им травинки разгибались резко и быстро, словно росли на пружинках. Среди них выстреливали картонные ромашки.

Следов за нами не осталось. Полотно берега выровнялось. На бескрайнем шитом море курчавились волны. Туман крепко, до боли, стиснул мою ладонь и торжественно поднял руку:

— На!

Трава под ногами растворилась. Земля разбежалась. Тишина, пустота и тьма дернули нас вниз.

Не держи меня Туман за руку, я бы захлебнулась от ужаса. Так и должно быть?

Тысячи гулких залпов разорвали тишину — отовсюду в нас полетели миллионы разноцветных перьев. Завораживающе! Вниз тянуло слабее, и я с улыбкой поймала розовое перышко. Оно растаяло от тепла ладони, растеклось в лужицу сладкого сиропа.

— Не ешь их! — прошипел Туман, дергая меня за руку.

— Я лишь понюхала.

Сладко как сахарная вата.

Разноцветные перья мельтешили вокруг, падали мы медленнее, а рука не оттиралась о штаны и слипалась, когда я сжимала кулак.

Ёшкин ты кот. Мне впервые во Фрелорате сильно не хватало влажных салфеток.

Черный! Неудобно тянуться левой рукой в правый карман, а правую руку до сих пор крепко держал Туман. Я нетерпеливо вздохнула.

Стопы коснулись чего-то мягкого, словно пышной подушки, и мы окончательно остановились. Разноцветные перья опустились нам на волосы, на плечи и пушистым пледом укрыли пол по щиколотку. Осев, они обнажили необъятные просторы. В дымчатой вышине светило неясное солнце, точно между небом и нами дрожала пелена тумана.

Атмосферная меланхолия ласково омыла мою душу.

Перья блекли, обращались в оттенки дымчато-синего. Мимо постамента, на который мы с Туманом приземлились, плыли облака из фарфоровых чашек, склеенных хаотично друг с другом в безобразные кучи. Мне казалось, или в чашках вправду остались темные следы чая и кофе?

С постамента осыпались потускневшие перья, оголяя блестящую поверхность. Мы стояли на кляксе радужной лужи. Поразительно, но стояли же! И балетки не промокали.

Провожая взором фарфоровые облака, я вытащила свою руку из драконовой и засунула ее в правый карман. Пусто.

Будто в поисках ответа я посмотрела на Тумана. Он с мечтательной улыбкой оглядывался. В блекло-молочном свете его молодое лицо, точеные черты, выразительные серые глаза завораживали красотой.

— Знаешь, почему я решил в Скиалире побеседовать с шаманкой? — Туман стрельнул в меня любопытным взглядом, и моя бездна сжалась до колодца, ведь ее место затопила сладкая истома. — Потому что, если план удастся, я сюда не вернусь. Маску для взрослого дракона мастерить не будут. Только до девяти кмефрунов можно здесь носиться с крылышками на спине.

Сладкая истома обернулась горьким сиропом. Лишь бы убраться из Фрелората раньше, чем Туман вновь станет драконом. Пусть он сохранится в моей памяти человеком, пусть приходит в сны несбывшейся мечтой, а не крылатым ящером.

Сзади раздался вежливый перезвон — точно кто-то постучал чайной ложкой по чашке, требуя внимания. Вздрогнув, я обернулась.

— Триир, рад видеть вас на землях Скиалира! — Над черным платком, который скрывал половину лица, сверкнули лунные глаза. — Рад приветствовать вашу спутницу! Прошу вас, леди, скорее обзаведитесь кабриошем. — Последнее слово он прошипел, будто змея, и потянулся ближе к нам. Взгляд его безумел, как у голодного зверя, увидевшего кусок мяса. — Гостья с открытым разумом лучше свежего мяса.

Я нервно вцепилась в предплечье Тумана, стараясь прогнать все мысли, кроме вопроса:

— Как обзавестись кабриошем?

— Милая гостья, вы готовы?

Едва я кивнула, скиамас протянул мне руку. Изящные пальцы, унизанные серебряными кольцами, нетерпеливо пощекотали воздух. Я заглянула в лицо Туману.

— Ну же, Сияна, чего ты ждешь? — удивленно спросил он.

Я немного оторопела.

Видок у скиамаса не как у добродушного незнакомца, а как у пирата. Черно-красные одежды со множеством кармашков, в которых торчали клинки — короткие, длинные, волнистые, с изумрудами и черными желобками. Грубые башмаки шипами царапали нежный фарфор чашечного облака.

Но где дополнительные лица? Глаза лунные, но мало он смахивал на скиамаса. Где рога? Мерцающие, светлые волосы зачесаны назад, открывая высокий лоб. Густые, но аккуратные брови приподнялись в ожидании.