— Посмотрим, — буркнул пацанёнок.

Костик округлил глаза, недвусмысленно показывая брату, что он с таким раскладом не согласен. Но Антон выключил чайник, снял передник и молча удалился в свою комнату собирать конспекты.

— Ты же обещал пойти со мной покупать телефон! — крикнул Костик.

— Завтра, братишка. Не могу, правда. Мама вернётся к семи, может, позже. Побудь с ним.

Костик нехотя повернулся к мальчику. Что с ним делать прикажете?

— Степан Белолобов, значит?

Мальчик кивнул.

— А кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

Зачем он это спросил, Костик и сам не понял. Но надо же с чего-то начинать общение с ребёнком!

— Да я уже вроде стал, кем хотел, — серьёзно ответил Степан и решительно отодвинул от себя тарелку с макаронами.

— И кем же ты стал? — хмыкнул Костик, откусывая от батона горбушку.

— Джибобом.

— Ке-е-ем? — Костик едва не подавился.

— Во-во! — заглянул на кухню уже в куртке Антон. — Говорю ж, вам будет полезно пообщаться.

— Я щас, — подмигнул мальчишке Костик и вышел в прихожую, прикрыв за собой дверь.

По сбивчивому шёпоту Антона, второпях засовывающего в сумку компьютер, какие-то бумаги, тетради и толстую книгу, Костик понял, что маме «повезло» с очередным клиентом, коим оказался одиннадцатилетний брат Степана Аким, тоже вундеркинд. Что-то у них там в семье произошло, мама толком не объяснила, что именно, но ей пришлось поехать к Белолобовым на дом. Это в виде исключения, обычно у мамы правило: подростки приходят к ней в детский психологический центр сами. Но, видимо, сегодня нужно было спасать шаткую психику старшего вундеркинда безотлагательно и в его, вундеркиндском, гнезде. А когда мама приехала на белолобовскую квартиру, дверь ей открыл Степан и невозмутимым тоном заявил, что родители повезли сестру-грудничка Авдотью окроплять какой-то святой водой от сглаза, связи с ними нет, а Аким лежит в комнате, сложив руки на груди, и вот уже двадцать восемь минут, как умирает, потому что выпил синюю жидкость. А выпил он её, чтобы превратиться в эльфа. И он, мол, уже минут десять, как эльф, потому что бредит на эльфийском.

— Короче, там у всей семьи с головой беда, — резюмировал Антон. — Мама старшего эльфа отвезла к папе в больницу на промывание желудка, а младшего нам закинула. Не оставлять же одного в квартире! А то ведь тоже захочет хоббитом каким-нибудь стать.

— Нет, — послышался из кухни разумный Степанов голосок. — Хоббитом я не захочу. Я джибоб. И если бы Аким выпил не синюю жидкость, а зелёную, то тоже стал бы джибобом. А он выпил синюю. Ну и превратился в эльфа. А я его предупреждал.

— Та-ак! — Антон ворвался в кухню. — Ну-ка, рассказывай, какую ещё жидкость ты пил?

— Зелёную, — гордо ответил тот.

— Когда?

— Утром.

«Многовато времени прошло. Если не помер, значит, обошлось!» — подумал Костик.

— Ты говорил, что читать умеешь? — наседал на мальчишку Антон. — На бутылке или банке с этим зелёным что было написано? Была этикетка?

— Была этикетка.

— И?! — хором воскликнули Костик с Антоном.

— Там чёрными буквами напечатано: «Тар-хун».

— Фу-ууу! — выдохнули братья.

— В общем, ты понял, Кость, что это за фрукт, — открывая дверь на лестницу, сказал Антон. — Потерпи чуток. Мама с Белолобовой роднёй разберётся и снимет с тебя этот груз. Ну, всё. Побежал!

Антон захлопнул дверь, оставив озадаченного Костика наедине с маленьким джибобом.

Степан сидел на табуретке и с невозмутимым видом колотил пяткой по ножке стола. Треуголка, съехавшая набок, придавала ему пиратский вид.

— Ну-ка, расскажи, дружок, с чего это ты вот так взял и оджибобился?

— Ну надо же как-то отличаться от эльфов!

«Не поспоришь», — подумал Костик и налил ему чаю. Мальчик моргал светло-рыжими ресницами и нехотя ковырял вилкой в остывших макаронах.

— Я не буду это есть. Я же джибоб. А джибоб ест только то, что хочет.

Костик открыл дверцы кухонного шкафа в поисках печенья или конфет, нашёл упаковку мармелада и положил перед Степаном:

— А это джибобы едят?

— Мармелад? — оживился мальчишка. — Угу! Это самая настоящая джибобская еда!

— Ну, слава богу, хоть с этим разобрались!

Маленький джибоб засунул сласть в рот и усиленно задвигал челюстями. Костик с интересом наблюдал за ним. «Вот и юная смена подрастает!» Поверить в то, что его идея пустила корни за два с половиной месяца так глубоко, что захватила уже и малышню, было трудно.

Съев почти половину всего мармелада и с хлюпаньем допив остатки чая, Степан взял салфетку, промокнул ею губы — вероятно, так его учили — и громко поблагодарил за угощение.

— На здоровье! — Костик поправил треуголку на голове гостя и положил руку на его худенькое плечо. — А теперь поговорим?

— Поговорим, — кивнул мальчик.

История рассудительного Степана Белолобова оказалась занимательной. О джибобах он узнал в своём специализированном детском саду, куда родители сдают таких же, как он, вундеркиндов. По мнению мальчика, джибобом может быть только умный, такой вот, как сам Степан. Потому что лишь ребёнок с мозгами способен противостоять взрослым. Он так и сказал «про-ти-во-сто-ять», и Костик опять удивился, что малышу ещё нет шести. Ничего себе, акселерация! Вот, значит, как, в яслях назрел бунт против взрослых! «Верхи не могут, низы не хотят», — вспомнил Костик судьбоносную историческую фразу. И малышовую революцию возглавит политическая элита — вот такие, как этот мелкий джибоб.

— И много вас?

Степан принялся загибать липкие от мармелада пальчики.

— Давай считать. Виталька Бубнов — раз. Илюша Пряников — два. Миня Гуревич — три. И я вот. Четыре получается. Девчонок не берём.

— Почему? — улыбнулся Костик.

— Дуры, — огласил приговор Степан.

— Как ты сурово о женщинах!

— Не сурово, а спра-вед-ливо. Джибобы — они спра-вед-ли-вые.

«А пацан в теме», — подумал Костик.

Выходило так: по разумению вундеркинда Белолобова, джибобство даёт преимущество над остальными детьми. Можно обнаглеть и сказать «Бе-бе-бе» воспиталке, чего раньше никто не осмеливался сделать. Потому что ты — джибоб, захотел бебекнуть и бебекнул. Еще позволено не спать днём, а лишь притворяться, закрыв глаза. Это тайное отличие джибобов от неджибобов: мелюзга дрыхнет, а «элита» бодрствует. Когда Степан «поступал» в джибобы, его проверяли именно сном. Услышав это, Костик подумал, что такую проверку точно не выдержал бы — усталости накопилось столько, что положи его на бок, он тут же сладко уснёт.