Переговоры? А почему бы и нет? Прощупаем их.

Финеас обернулся на своих.

– Я пойду. Не высовывайтесь, – предупредил он. – Защита растянется на всех, но на всякий случай встаньте поближе к мэтру Лидио и держите свитки перемещения наготове.

– Понадобится – я с тобой, – сказал Идрис, обнажая плечо с печатью и сжимая кинжал, чтобы успеть полоснуть себя по руке в нужный момент.

Исилвен коснулась Финеаса, шепнула:

– Только осторожнее.

Маг собирался быть более чем осторожным. В конце концов, от этого зависело несколько жизней.

Он выбрался из укрытия и медленно направился к храму. Остановился, едва выйдя за край леса. Взгляд жреца тут же упал на него, пытаясь пробуравить, залезть в сущность, исследовать, а может, и взломать возведенные преграды. Почувствовав прикосновение его волшбы, Финеас закрылся плотнее.

– Темный маг? – с удивлением протянул жрец.

Ну, это-то лежало на поверхности. Финеас усмехнулся, ожидая, что же его собеседник будет делать со столь потрясающим открытием. Тот немного расслабился. И впрямь, темный же – не светлый, есть шанс, что явился в храм не крушить все подряд.

– Что тебе здесь надо?

Финеас ответил не сразу. Постоял, склонив голову и, в свою очередь, рассматривая жреца. Да, колдовство здесь необычное, но справиться, в общем, можно.

– Поговорить.

– О чем?

– Не о чем, а с кем.

– И с кем же?

– А вас тут много?

Жрец на столь простую уловку не поддался.

– Достаточно, чтобы заставить тебя обращаться к нам с почтением.

– Ну хорошо, – благодушно согласился Финеас, поигрывая посохом. – Тогда передай Зафиру, черному колдуну острова Брандей и слуге Хаоса, что я, мастер Юрато, темный маг, посвященный Ночи высшей ступени, желаю говорить с ним.

От такой бесцеремонности жрец поперхнулся и с минуту в безмолвии пялился на Финеаса. Непроизнесенные реплики выразительно читались на его физиономии: «Да как он смеет, этот наглец, так обращаться к великому! Стойте, откуда он вообще знает про посланца Хаоса? А может, это их личные дела, в которые брат Заточенных божеств не счел нужным меня посвятить? Или незнакомец – враг? Да, конечно, враг, нет сомнений. Или все же нет? Но каков кощунник, а!»

– Если тебе известно это имя, темный маг, тебе также должно быть известно, что относиться к нему следует с трепетом и поклонением.

– Так я могу побеседовать с этим трепетным колдуном?

– Ты можешь умереть за свою дерзость! – взвился жрец и прижал ладонь к амулету, призывая его чары.

Финеас изготовился отразить нападение, однако оно не состоялось.

– Оставь, Тибор, – приказал властный голос, звучавший столь громко, будто лился с небес. – Пусть расскажет, зачем пришел.

Маг взглянул на храм усиленным чародейским зрением. Там он, там! Клубящаяся материя, истечения волшбы, знакомый уже дух Хаоса, не нити даже – канаты… Его недруг, с которым он никогда не встречался, но ненавидел всей душой, был здесь.

– Чтобы убить тебя, – сказал Финеас.

Несколько секунд над храмом висела мертвая тишина. Затем невидимый собеседник расхохотался.

– Смело. Откуда ты вообще взялся? Из Хединского ордена? Не думал, что они настолько поглупели за последние века.

– Выходи, Зафир, потолкуем. У меня есть к тебе пара неожиданных предложений.

На этот раз молчание длилось еще дольше, Финеас решил, что сейчас Зафир попросту отдаст жрецам распоряжение об атаке. И тут дверь отворилась.

Жрец попятился. На ступень перед капищем шагнул грузный мужчина с бородой, перевитой золотой нитью по ассирийскому обычаю, и хищно изогнутым носом. Глаза, подобные черным угольным копям, не имели дна. Огонь, пылавший в их глубине, обжигал любого, кто рискнул помериться с колдуном взглядами.

На краткий миг Финеасу стало не по себе. Но не от внушительности появившейся на пороге фигуры. Волна боли, донесшаяся от эльфийки, коснулась его, заставив пережить вместе с ней мгновение узнавания. Он даже не понял, как и когда успели смешаться их эмпатические потоки, но почувствовал ее внезапную муку всей кожей. Однако страха в Перворожденной не было, и это придало ему сил.

Зафир разомкнул изогнутые в брезгливой усмешке губы.

– Было любопытно взглянуть на тебя, прежде чем ты умрешь. А вот побеседуем мы с тобой уже после твоей кончины. Бездыханное тело может стать очень разговорчивым в умелых руках. – Он повернулся к жрецу. – Начинайте. И не забудьте про тех, кто прячется за камнями.

Раскрыты! Финеас стремительно отступил назад, вскидывая посох. Главное, чтобы Идрис и остальные не вылезли раньше времени. Скала не укроет от заклятий, но защитит от копий и стрел.

Из храма посыпались люди – жрецы и служки. Дюжина или чуть больше, а среди них великорослый орк и низенький гном с топором в руках. Жрецы забормотали волхвовские заговоры, схватившись за амулеты на груди, подбросили трав в священный огонь, разведенный в двух чашах по обе стороны от входа. Черный колдун развернулся, собираясь вновь скрыться в храме.

– Зафир!

Оклик заставил колдуна вздрогнуть и оглянуться. А Финеас едва не застонал от отчаяния. Зачем же она!..

Исилвен стояла на верху скалы. Подол ее платья трепал поднявшийся ветер, ладони сжимали тонкую дугу лука. Зафир впился в Перворожденную неистовым взглядом. Словно хотел сожрать, поглотить без остатка.

– Ты? – прошептали его губы. – Но как…

– Ялумэ, надорхуан! А ты надеялся больше никогда меня не увидеть? Ни Эру, ни Хедин не позволили бы свершиться такой несправедливости.

Финеас не знал, что сейчас крикнула Исилвен черному колдуну по-эльфийски, но, судя по ее презрительному взору, ничего приятного.

А ворожба меж тем рвалась уже из талисманов и дымных курений в жреческих чашах.

– Эльфийку не трогать! – взревел Зафир. – Живой! Только живой! Ослушаетесь – испепелю, закопаю!

Первый удар принял на себя Финеас. Защита опять не подвела, и маг заметил недоумение на лицах жрецов: они били слаженно, искусно, как же так случилось, что все изощренное волхвование развеялось прахом? Нельзя давать им времени на раздумья! Финеас хлестнул в ответ «льдистыми волнами». Редко когда удавалось использовать это заклинание в полную силу. Но сейчас в нем кипела мощь, дарованная Царицей тьмы, и он решился. Энергия холода прокатилась по храмовому двору, вымораживая насквозь землю и обращая все попавшееся на пути в хладные глыбы.

Трое жрецов рухнули ничком. Не успел отскочить орк и застыл с перекошенным лицом, потеряв возможность двигать половиной тела. Еле ушел от потока маленький гном. «Волны» докатились до порога и лишь там, столкнувшись с противодействующей волшбой, остановили свой бег.