– Это называется «нечестная конкурентная борьба», – согласилась я. – Впрочем, утешься: я уверена, что в ближайшее время зеленоглазую Анастасию похоронит лавина писем, на которые она даже не сможет ответить.

– И я не буду ее жалеть, – кивнула Ирка. Она пошелестела газетой, уронила ее на пол, замолчала и надолго задумалась, беззвучно шевеля губами.

– Что это с тобой?

Ирка вздохнула:

– Объявление составляю. Сказать, что получается? «Ирина, толстая рыжая баба с фигурой коровы и лицом снеговика, материально и жильем обеспеченная – вот что правда, то правда, – ищет свое счастье. Пишите, если вам тридцать три года, вы красивый сероглазый блондин спортивного телосложения, по имени Монте Уокер или Сергей Максимов – значения не имеет».

– Что ты на себя наговариваешь, – неподдельно возмутилась я. – Ты вовсе не толстая, просто крупная. Большая! И фигура у тебя прекрасная, вполне пропорциональная! У Рубенса слюнки бы потекли! Да не будь нынче в моде селедки вроде меня, ты была бы супермоделью!

– Действительно, могу демонстрировать чехлы для танков, – грустно согласилась Ирка.

– Все, довольно. – Не в силах это слушать, я вскочила с кресла. – Ни слова больше! Я придумала, чем тебя занять: сейчас мы будем писать письмо Монте.

Я забегала по комнате в поисках чистого листа и ручки.

– Какое письмо? – При упоминании имени Монте Ирка ожила, заинтересовалась. – Письменные принадлежности в верхнем ящике… В верхнем, я сказала…

– Думаю, это будет обыкновенное дружеское письмо. – Я положила бумагу и ручку ей на колени и снова забралась в кресло. – Слегка поздравительное.

– «Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес!»– моментально процитировала подруга кота Матроскина.

Добрые отечественные мультики – наша общая любовь.

– Зачем же так? Пожелай ему скорейшего выздоровления, успехов в труде и счастья в личной жизни.

Ирка зачиркала ручкой. Я вдумчиво выбрала персик посочнее, с удовольствием его съела, вытерла руки салфеткой и вопросительно посмотрела на подругу:

– Ну, что там у тебя?

– Не мешай.

Ладно, я и сама не выношу, когда мне мешают работать. Пожав плечами, я взяла пульт и включила телевизор, пощелкала программами, нашла родной телеканал и заскрипела зубами: в эфире шла поздравительная передача «С музыкальным приветом!». Ведущая хорошо поставленным голосом вещала:

– …с днем рожденья Машеньку Сидорову. Дорогая Маша, слушайся маму, папу, родителей…

– Ха, шведская семья Сидоровых, – съязвила я.

– А? – Ирка очнулась, посмотрела на экран.

– Пусть улыбки дорогих тебе людей никогда не сходят с лиц твоих близких, – проникновенно сказала ведущая.

Я сплюнула.

– Не слушай тетю, Ира, – предупредила я. – Это плохой образчик произведения нужного нам жанра. Пиши сама, что и как угодно, только от души и без явного идиотизма.

Ирка кивнула и снова погрузилась в работу. Я выключила телевизор и сидела тихо, стараясь ей не мешать, но минут через двадцать мое терпение лопнуло, я выбралась из кресла, подкралась к Ирке и заглянула ей через плечо.

«Дорогой Монтик! Мне без тебя очень плохо», – на исчерканном листе можно было прочесть только это. У меня сжалось сердце. А потом у меня сжались кулаки. Я неслышно вышла из комнаты, оставив Ирку одну, тихо прикрыла за собой входную дверь и решительно зашагала по дороге к своему дому, на ходу приговаривая:

– Ну, Монте Уокер! Теперь ты будешь иметь дело со мной. Держись, поганец! Мы еще повоюем!

Маршевым шагом я вошла в дом, протопала на кухню и спугнула сладкую парочку. Зинка с Доном спиной ко мне стояли у окна, голова кузины лежала у него на плече, его рука – у кузины на талии. Надо же, как быстро поладили! Впрочем, чему удивляться, в очередной раз напомнила я себе: это же Зинка! Захотела найти себе пару – и сразу же нашла. Дубль первый, снято!

– Прошу прошения. – Извинившись, я попыталась тихо ретироваться, но наступила на кота, он душераздирающе взвыл и непоправимо нарушил очарование вечера.

– Не уходи, – остановила меня кузина.

Они обернулись, посмотрели на меня.

– Дон рассказал мне свою историю, – продолжила Зинка. – Я думаю, тебе нужно это послушать.

– Да? – Я вопросительно взглянула на Дона и тут же отвлеклась, увидев за окном сидящего в розовой клумбе Томку. Пес тянулся мордой к цветущему кусту.

– Томка, фу! – заорала я, бросившись животом на подоконник и едва не вывалившись во двор. Эта зараза за лето сожрала до корня четыре молодых деревца, теперь до роз добирается! Скоро двор у меня будет голый, как плац! – Том, ко мне!

Милый песик поспешно, но аккуратно сомкнул челюсти, перекусил стебель и с алой розой в зубах подбежал под окно, виляя хвостом и преданно глядя на меня выразительными карими глазами.

– Кармен, да и только! – восхитилась Зина.

– Да, к вопросу о карах и менах, – кстати вспомнила я. – Мы идем на байк-шоу?

– Если ты не возражаешь, мы побудем дома, – мило краснея, сказала кузина.

– Да ради бога! – согласилась я. – Оставайтесь, конечно, а мы с Иркой все-таки сходим, поглазеем на байкеров. Может, ей кто-нибудь понравится…

– Здесь весело, – прокричала мне Ирка.

– Что ты говоришь? – переспросила я.

Голоса терялись в диком шуме. Народу вокруг было множество, пеших больше, чем конных, но мотоциклы ревели, как звери, со сцены грохотал тяжелый рок, а меня от Ирки отделяло расстояние в добрый метр: зачем-то она остановилась в зоне контроля, хотя тех, кто пришел на байк-шоу с пригласительными билетами, суровые охранники пропускали без личного досмотра. И спасибо им за это, подумала я, подправляя на плече тяжелую сумку с булькающей контрабандой: проносить с собой выпивку было строго запрещено, но я заранее знала, что здесь спиртное будут продавать втридорога и наверняка в ассортименте будет только пиво, которое я не пью.

– Очень мило. – Ирка подошла ко мне, одергивая кофточку. Я с удовольствием заметила, что она улыбается. – Напрасно ты не пошла на досмотр. Меня так вдумчиво ощупали!

Обернувшись, Ирка послала воздушный поцелуй крепкому парню в красной форменной майке секьюрити. «Би-ип!» – взревело позади нас.

Я обернулась и поспешно уступила дорогу странному трехколесному гибриду: передняя половина у него была от мотоцикла, а задняя от легкового автомобиля. Управлял кентавром добродушный бородатый толстопуз.

– Какая прелесть! – восторженно воскликнула Ирка, посылая и ему воздушный поцелуй.

Дядька ухмыльнулся и нажал на клаксон:»Би-ип!»

– Ирка, давай-ка отойдем с дороги. – Я потянула подругу за рукав игривой обтягивающей кофточки.