В тот же день, заручившись согласием президента Форда, доктор Теодор Купер, заместитель министра здравоохранения, образования и социального обеспечения, сделал заявление, что кампания вакцинации населения завершена. Ни одного случая заболевания свиным гриппом так и не было зафиксировано, зато от опасности, которую могла представлять сама по себе вакцина, у многих мороз пробегал по коже.

Пощады от прессы ждать, разумеется, не приходилось. Автор редакционных статей «Нью-Йорк таймс» Гарри Шварц заклеймил кампанию как «полное фиаско». В номере от 21 декабря он, помимо прочего, бросил в лицо «самовлюбленной государственной бюрократии» обвинение в том, что «она хотела запугать людей угрозой свиного гриппа, увидев в этом идеальную возможность поразить затем всю нацию своими эффективными действиями».

В Центр по контролю заболеваемости продолжали стекаться сообщения о новых случаях заболевания синдромом Гийена-Барре. Но даже по мере того как список жертв становился все более впечатляющим, некоторые ученые высказывали ту же озабоченность, которую первым сформулировал Керлэнд. Проблема заключалась в том, делились врачи своим мнением с федеральными чиновниками, что заболевание было слишком плохо изучено и описано, а потому в графу «Гийен-Барре» медики были вольны вносить порой практически любые симптомы. На конференции 29 декабря доктор Дейл Макфарлин, возглавлявший отделение нейроиммунологии Института неврологии и расстройств речи, так озвучил свою оценку данных, собранных Шонбергером: «Я считаю, что до тех пор, пока не имеется четких и проверенных критериев для постановки диагноза, вся эта информация гроша ломаного не стоит».

Однако в то время, когда на основе недостоверных данных все, кому не лень, поливали грязью кампанию по профилактике свиного гриппа, от внимания и ученого мира, и общественности ускользнула сама суть иронии судьбы во всей ситуации с синдромом Гийена-Барре. Ведь тот доктор из Миннесоты, который первым поднял тревогу и сообщил о пациенте, якобы заболевшем ГБС после прививки от свиного гриппа, на самом деле попросту неправильно понял смысл прослушанной им магнитофонной записи. Он посчитал, что в записанной на пленку лекции содержалось предупреждение, что инъекция вакцины может вызвать осложнение в виде синдрома ГийенаБарре. На самом же деле там утверждалось нечто прямо противоположное. Это редкое заболевание лектор использовал в качестве всего лишь примера, как легко прийти к ложным выводам о побочных эффектах вакцины, если после прививки пациент неожиданно заболеет чем-то, что никак не будет связано с применением противогриппозного препарата.

Занимаясь подготовкой доклада о провале программы иммунизации, Нейштадт и Файнберг раздобыли копию этой ленты. На ней действительно была записана лекция, прочитанная доктором Полом Уэрле в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса. Вот что он говорил: «Боюсь, что заболевания, происхождение которых будет неясным или ошибочно приписанным воздействию вакцины от гриппа, отнимут у нас немало времени и сил. К примеру, в Калифорнии постоянно имеется некто, у кого начинает развиваться болезнь Ландри-Гийена-Барре-Штроля, или так называемый синдром Гийена-Барре, который проявляется спонтанно и выражается в частичном параличе и потере чувствительности. Обычно мы не можем обнаружить, что вызывает этот недуг. Но спешу вас уверить, что теперь, если у пациента появятся признаки этого синдрома и в течение примерно тридцати дней до или после этого момента ему будет сделана прививка, именно вакцину сочтут причиной либо возникновения, либо осложнения заболевания».

Следствием скороспелой кампании защитить всех американцев от свиного гриппа стала чудовищная по размерам волна судебных исков. Люди с синдромом Гийена-Барре требовали компенсаций. И не только они. Их примеру последовали пациенты, страдавшие множеством других болезней: рассеянным склерозом, ревматическим артритом, полимиозитом, частыми обмороками. Некоторые подали жалобы на то, что из-за вакцины они заболели чем-то похожим на грипп и в результате были вынуждены много дней не выходить на работу. Среди причиненных вакциной последствий фигурировали инфаркты, инсульты и даже импотенция. Истцы в один голос утверждали, что заболевания развились у них после прививок от свиного гриппа. Все хотели, чтобы правительство им заплатило. Ведь власти сами заявили, что берут на себя ответственность и обязуются возместить ущерб тем, кто пострадает в результате иммунизации. И вот они объявились – эти пострадавшие.

Основой же для начала судебных разбирательств послужило именно исследование, проведенное самим же Центром по контролю заболеваемости, зафиксировавшее 1098 случаев синдрома Гийена-Барре, о которых уведомили управления здравоохранения штатов или отдельных округов. В исследовании утверждалось, что риск приобретения синдрома возникал в первые шесть недель после вакцинации, но пик приходился на третью неделю. Исследователи центра пришли к заключению, что вакцина увеличивала восприимчивость людей к этому заболеванию в восемь раз, а опасность заболеть грозила им на протяжении десяти недель после прививки.

Центр также выделил группу пациентов с другими неврологическими недугами, возникшими якобы как следствие профилактики против свиного гриппа. В список попали паралич лицевых нервов, воспаления нервных окончаний, поражения энцефалитом нервов верхних и нижних конечностей, воспаления плечевых нервов, воспаления зрительных нервов, а также болезнь, при которой нервы людей лишались защитной оболочки, которая называется миелином.

Но синдром Гийена-Барре стоял особняком, и он лег в основу первых прецедентов применения на практике закона о компенсации федеральным правительством ущерба жертвам вакцины. Было принято решение о выплатах всем, у кого болезнь развилась в течение десяти недель после прививок от свиного гриппа. Дела передали в юрисдикцию окружных судей, которые должны были рассматривать их без жюри присяжных и, таким образом, единолично решать, чьи претензии к правительству имели под собой основания, а чьи – нет.

Закон позволял жертвам подавать иски в течение двух лет по возникновении проблем со здоровьем, и исковые заявления потекли нескончаемым потоком. К сентябрю 1977 года были приняты к рассмотрению 743 жалобы, общая сумма компенсаций по которым могла составить 325 671 708 долларов. Среди них выделялись 67 исков о непредумышленном причинении смерти, включая 19 – в результате осложнений синдрома Гийена-Барре, и по ним с правительства требовали взыскать в общей сложности 1 032 948 179 долларов. (Впрочем, сюда входил и один-единственный иск сразу на миллиард долларов, который впоследствии отозвали.) Нейл Ричардсон, юрист министерства юстиции, которому конгресс поручил выступить с докладом о претензиях к правительству, сообщил, что на тот момент поступало примерно 20 новых исковых заявлений в неделю, и, по его прогнозу, общее их число составит примерно две с половиной тысячи. Однако к маю 1980 года было подано уже 3917 исков на общую сумму компенсаций в более чем 3,5 миллиарда долларов.

Для судей разбор этих дел стал настоящей мукой. Ведь ни один случай не был предельно ясным, в котором бы фигурировало широко известное и четко описанное наукой заболевание. Вместо этого в судах выступали врач за врачом, и все как один указывали, что синдром Гийена-Барре не имел четких критериев и даже причина его возникновения оставалась загадкой. К его симптомам можно было отнести что угодно, от легкой слабости в ногах до полного паралича. Не существовало лабораторных тестов для выявления наличия болезни, но был по крайней мере один важный клинический признак: медики обнаружили повышенный уровень белка в спинномозговой жидкости пациентов, который начинал подниматься через несколько дней после возникновения первых симптомов и продолжал расти в течение последующих четырех – шести недель. Но опять-таки у повышенного уровня протеинов в спинномозговой жидкости могли иметься совершенно иные причины. Далеко не все, кто заявлял о заболевании СГБ, проходили проверку на это, а во многих случаях у действительно больных людей такого отклонения от нормы не обнаруживалось.