— Ещё один город потух. На Севере. — Крикнул кому-то Гёссер, пробегая через центральный зал. — Анастасия, готовься принимать. Будет много.

Действительно. Двадцать три человека. Потом ещё сорок шесть. В спешке люди тухнущих городов отказывались от ЧёрноБога, а Гёссер, как ангельский посланник, слышал каждого, и организовывал изъятие из системы. Как это происходило детально, она не знала. Такие подробности не разглашались.

Поля жатвы, по словам коллег, пустели. Анастасия моталась то в одну комнату, то в другую. Она и представить не могла, что убежище окажется столь огромным. Ей открыли доступ на нижние этажи. Людей заносили и завозили в самом разном виде. Как правило, в полуразобранном, чтобы они не могли навредить. Таких, как она, всё не было.

— А с полей жатвы? Как я? Где как я?! — То и дело спрашивала Анастасия. На что ей старались не отвечать, угрюмо уклоняясь от ответа. Она не понимала почему. Не понимала. Вроде, заслужила доверие, и на тебе. Однажды сказал сам Гёссер, которого чудом удалось отловить:

— Поля жатвы изымают. Там сплошь комары. Не подобраться.

Но он лукавит. Она чувствует. Что-то он недоговаривает. Обычно, такой честный и щепетильный Гёссер и, вдруг, не правду.

— Но почему? — На этот вопрос Анастасия получила ответ лишь пару дней спустя, в точно такой же суматохе.

— Это я попросил не рассказывать тебе. — Признался Винни. — Не хотел, чтобы это мешало работе.

Анастасия замерла.

— Но, куда? Куда?

— В другой мир.

— Какой другой? Другой город? Новая территория? Скажите же хоть слово!

В конце коридора закричал больной, и Анастасия в спешке покинула бородача.

Спустя какое-то время, собирая информацию по крупицам, Анастасия поняла, что под другим миром подразумевался действительно другой мир. Ни больше, ни меньше. Портал на другую планету. Нерон забирал самые сливки, всё важное туда. Империя, почему-то в спешке, опустошалась.

— Но как же люди? — Однажды Анастасия вновь выловила Гёссера.

— Планета пущена на переработку. Скоро тут не будет людей.

— Как это?

Гёссер серьезно посмотрел ей в глаза.

— Не будет и всё. — Повторил он и ушёл.

Разговаривая с коллегами, Анастасия узнала, что Винни снял запрет информации для неё, и люди стали раскрываться. Всё-таки, она так и не смогла стать частью убежища. Золотая клетка, которую из лучших побуждений сделал Винни, в тайне от неё самой, подговаривая всех и каждого не рассказывать лишнего — оказалась последней каплей. Что-то прорвалось внутри Анастасии. Она начала смотреть на мир иначе. Совсем иначе. Абсолютно иначе. Она поняла, что он в неё влюблён. Немолодой сорокалетний бородач, влюблён, в молодую студентку, которой и был всего двадцать один год. Она не испытывала таких же чувств к нему. С каждым последующим разговором, догадка подтверждалась. Благодаря тому, что Винни снял запрет на молчание, с ней разговорились. Его сильно уважали, он был правой рукой Гёссера. Негласным вторым командиром. Она-то думала он обычный, как все, просто вежливый. Никакой особой ответственности, а видит Бог, шишка.

— Дурак. Что за дурак. — Она не могла принять его чувств. Не могла так просто и отказаться. — О, дураки всесвятые…

Мир вечно навязывался со своими правилами. Каждый раз новыми. Может быть, это правильно, так жили многие. Может быть, ей не повезло. Потихоньку, начала подумывать о том, чтобы послать всех куда поглубже, и самой, украдкой, через сеть порталов, вместе с грузом, уйти в Тесио, затеряться среди зеленоглазых красавцев, а там сориентируется. Впрочем, сама она ни разу не видела зеленоглазых людей, тем более, красавцев. Но что-то удержало от этого шага.

Ухаживая за больными, узнала, что собирать ресурсы снаружи отныне небезопасно. Нероны напуганы, они в страхе, озлоблены. По империи, и её тухнущим остаткам, расходятся слухи, что грядёт апокалипсис. Всевышний чернобог выпустит проклятых зверей, чтобы они очистили эту землю от скверны. Под скверной, разумеется, подразумевались обычные люди.

— Переработка. — Вспомнила слово девушка.

С того дня она избегала встреч с Винни, но оно как-то и не складывалось. Кажется, другие это заметили, осуждающе, так слегка, посматривали, но не меняли своего отношения. Мир изменился вновь. Став тем самым, к которому она успела привыкнуть. Только без Винни.

Однажды Анастасия проснулась от того, что дверь в её отсек закрылась. Кто-то здесь был. На груди у себя нашла ключ-карту, которая позволяла выйти наружу. От неё хотят избавиться? Вряд ли. Была ночь, допуск наружу в руке. Она по привычке встала, ведомая неясным любопытством. Прошла через баррокамеру сканирования ДНК. Вышла в комнату с пьедесталом, где робо-конечности устанавливали маскировочный костюм с климатической системой и инструментами, для разборки неронов.

Но на пьедестале стоял чёрный доспех. Ссутулившийся. Голова поникнута. Руки безвольно висят. Она поднялась, дотронулась до одной из них — не пошелохнулось. Висит намертво.

Обошла сзади, изучая этот рыцарский доспех. Нагнулась, увидела лицо с крестом. Он будто бы звал внутрь. Чувство, доселе незнакомое, тем не менее, казалось родным.

— Хочется залезть, верно?

Раздался голос Гёссера. Анастасия вздрогнула и обернулась.

— Я не осуждаю. — Руки засунуты в карманы брюк. Одет элегантно, празднично. Смокинг, рубашка, галстук. Красивее, чем когда-либо. Даже не верится, что это нерон. Такой настоящий. Анастасия не могла налюбоваться. — Есть одно дело, с которым справиться можешь только ты.

Он сделал молчаливый круг почёта вдоль пьедестала, и продолжил:

— Восьмой Страж. Оригинал. Во всей вселенной, наверно, найдется не более трёх единиц, может, четырех. Я долго планировал его изъятие. С большим трудом, нам это удалось три дня назад. Как оказалось, крайне своевременно. Помнишь Михаила? Эрана? Гипса? Моего молчаливого товарища? Каждый из них отдал жизнь за то, чтобы этот доспех сейчас стоял здесь.

— Зачем рассказываешь? Вы от меня таили всю информацию, а теперь так просто на, держи, любуйся.

— Были причины. — Гёссер обернулся, словно спрашивая разрешения у невидимого наблюдающего. — Винни просил. Я не мог ему отказать.

Анастасия промолчала.

— Ты знаешь, когда человек согласился пойти с тобой до конца, умереть, — его последнее желание обретает особый вес. Даже если оно и не совсем благое, не совсем честное, не очень правильное.

— Винни?

Гёссер ухмыльнулся.

— О, это будет знатный шаг в пропасть. Мы к нему долго готовились.

Гёссер поднялся к Анастасии:

— Знаешь. Удалось взломать древнюю технологию. Сам не ожидал. — Гёссер задумчиво смотрел на чёрный доспех. — Страж. Активация.

Доспех шевельнулся, гордо выпрямился. По середине проявилась кривая расщелина, которая расширялась. Пластины распахнулись, словно бутон лепестка, приглашая внутрь. Анастасия глянула на плоские схемы, целые системы. Тонкие, красивые, золочёные, серебристые провода, шины, платы, незнакомые конфигурации и обработчики событий. Искусная работа, которую никогда не видела. Здесь есть всё и даже больше. Неизведанный электронный мир. Как неронка, Анастасия одним глазом оценила, что из себя представляет технология. Нероны разбирались в технологиях: