Сначала Анна бросилась за помощью к Полине. Но та после своей болезни и громкого краха железнодорожного папы стала совсем равнодушна к Андрею Андреевичу. Она, правда, аккомпанировала «Ключам» — из рук вон плохо, как верно заметил Альберт Михайлович Ледяев. Ещё она вяло занималась домом и несколько заинтересованнее — собой. Анна знала, что Полина хочет сменить ветреного Андрея Андреевича на кого-нибудь посолиднее, как она выражалась: на крупного чиновника или бизнесмена с устойчивой репутацией. Однако до сих пор с солидными ей не везло. Анна считала, что желанных тузов от Полины отталкивает её откровенное, ровное равнодушие ко всему. Скучной была Полина. А бизнесменам, особенно вышедшим из юниорского возраста, больше нравятся инициативные девчонки с перчиком — самим-то шевелиться уже не хочется.

Выслушав паническое сообщение Анны о связи Андрея Андреевича с Шелегиной, Полина только пожала плечами:

— Ну и что? Чего ты на стенки полезла? Она приличная замужняя женщина. Пока я не устроилась иначе, мне с такой мымрой даже спокойнее, чем с молодыми девками.

— Но она втягивает Андрея в бездонное коммерческое болото! — возмутилась Анна.

— Пусть втягивает. Мне деньги не мешают. Ань, не грузи меня. Если тебе эта тётка категорически не нравится, то сама что-нибудь сделай. Вы ведь ещё встречаетесь с Андреем по средам? Вот и промой ему мозги. Действуй!

Как действовать, Анна не знала, потому начала топорно: с намёков и расспросов. Андрей Андреевич в ответ соврал о моральной поддержке семьи Шелегиных. Ему скучно было повторять эти слова изо дня в день, но ничего нового он придумывать не желал.

Когда Анна в одну из сред всё-таки заикнулась о ночёвках у Ирины Александровны, Смирнов просто забил ей рот поцелуем. Он стал делать так всякий раз, когда этот вопрос задавался. Целуемая Анна таяла, с воплем обвивалась вокруг Андрея Андреевича, замолкала, сдавалась и своей страстью пыталась если не отвратить любимого от мерзавки из филармонии, то хотя бы распалить, расшевелить в нём жажду творчества. В результате её усилий Андрей Андреевич, красный, взмокший, изнурённый, всегда тихо задрёмывал и бормотал, что ей пора замуж за могучего кавказца с причиндалами до колен.

Анна тоже закрывала глаза и видела перед собой Шелегину, её слабые гнущиеся ножки на непомерных каблуках и вечные пакеты из бутиков. Нарядов у Ирины Александровны накопилось, по Анниным подсчётам, насколько сотен, и все чёрные. До чего отвратительны эти тоскливые глазёнки в окружении густого хвороста намазанных ресниц! А её ненормальная дура-дочка…

Время шло, Ирина Александровна торжествовала. Последние Дашины фокусы с Вагнером и «Багателью» поглотили массу времени и сил Андрея Андреевича. Он почти не заглядывал на репетиции Рождественского концерта в музее, а когда их нельзя уже было пропускать, его и тут доставала Ирина Александровна. Она тащила его за статую Каллипиги, донимала своими проблемами, душила своими песцами. По тому, как её пальцы в перстнях привычно и жадно гладили бока и бёдра Андрея Андреевича, Анна понимала, что никакое не милосердие их связывает, а устоявшийся и частый секс. Разве музыка выдержит такой натиск тривиальности!

Добил Анну вчерашний слушок о том, что Ирина Александровна вместе с «Ключами» отправится на гастроли в Нидерланды. Этого только не хватало!

Сидеть сложа руки Анна больше не могла.

Она пока не знала, что скажет Ирине Шелегиной, зачем идёт к ней. Однако ярость и обида за Андрея Андреевича настолько её переполняли, что она почти бегом одолела и скользкие тротуары микрорайона Берёзки, и бесконечную пыльную лестницу шелегинского подъезда (лифт в этой дыре, конечно, не работал!)

Застать у Ирины Александровны Смирнова Анна не рисковала: тот ужинал со спонсорами. Дашка наверняка тоже где-нибудь болтается. Злая, запыхавшаяся Анна кулаком ударила по дверному звонку. Звонок жалобно тренькнул. Ирина Александровна открыла нескоро.

— Аня? — удивилась она.

Как всегда, было у неё кисловатое, утомлённое, но тщательно подкрашенное лицо и безупречная причёска. Даже спать ложится она, наверное, с этой сизой перламутровой помадой на губах!

Анне очень захотелось прямо сейчас стукнуть Ирину Александровну по носу. Но вместо этого она вежливо сказала:

— Я ненадолго. Минут на десять, не больше!

Она сняла шубку и прошла вслед за хозяйкой на кухню. Они уселись за стол. Над их головами низко висел красный абажур.

— Кофе? — предложила Ирина Александровна сухо.

— Зачем вам Андрей? — вопросом ответила Анна.

Ирина Александровна испуганно вскинула свои негустые брови. Анна ухмыльнулась:

— Поражены?

К её горлу уже катился знакомый спазм бешенства, который срывал ей прежде концерты — понервничав, она не могла петь. Но говорить могла! Заговорила и теперь:

— Зачем вам Андрей? Зачем вы надоедаете ему, отвлекаете своими никчёмными делишками, не даёте работать? По какому праву? Вы, как банный лист, прилипли к талантливому человеку и не позволяете ему ни дышать, ни творить! Подумайте, кто он — и кто вы. Оставьте его в покое, или вы очень пожалеете!

Лицо Ирины пошло пятнами и увлажнилось нервным потом.

— Как ты смеешь! — вскинулась она. — Ты с ума сошла, что ли? Ты позволяешь себе поднимать на меня голос в моём доме? Мой муж тут, дочь сейчас вернётся. Чего базар устраиваешь? Оставь меня в покое!

— Если вы дочь и мужа любите, как расписываете, то отвяжитесь от Смирнова. Займитесь своей семьёй!

— Не тебе указывать!

— Мне! Именно мне! — закричала Анна.

Спазм у неё прошёл, голос очистился и зазвенел:

— Вы полная бездарность! Ничтожество! Собирательница тряпок и побрякушек. Из-за вас он музыку писать перестал! Что вы ему можете дать?

— А ты ему самое нужное дать собираешься? — язвительно спросила Ирина.

Обычно она бывала осмотрительна и сдержанна, если не сказать труслива. Но иногда на неё находило непрошенное упрямство и сварливость. Тогда она чеканила невесть откуда бравшиеся злые слова и плохо соображала, что делает. Анна огорошила её, грубо влезла в самое больное и дорогое и возмутила до самозабвения.

Ирина начала с кривой улыбкой:

— Аня, мы с тобой сто лет знакомы, поэтому деликатничать не стану. То, что ты в Андрея влюблена, всем известно. На здоровье! Только это как раз от тебя ему ничего не нужно. Совсем ничего! Кроме добросовестной работы, разумеется. Иди себе, дирижируй! Пойми своё место, девочка. Если тебя ещё мучают вопросы, то знай: мы с Андреем любим друг друга. Давно любим. Скоро мы будем вместе. Мы уедем в Европу и будем жить там втроём — он, я и моя дочь.

Анна не захотела верить подобной чепухе.

— А ваш любимый муж? — сощурилась она.

— Он тоже будет устроен. Мы уедем, не беспокойся. Андрей уже всё подготовил, он знает, что…