– Совпадение.

То же самое занимало и Катона. Он рассчитывал это выяснить при последующем разговоре с Септимием. А пока, кашлянув, продолжил:

– У Гиппарха, видимо, была именно такая повозка, которую Каратак счел сподручной для бегства из лагеря. А при количестве вина, потребляемом армией, его намерение якобы отъехать в Вирокониум за новой партией прозвучало убедительно.

Пока Осторий раздумывал над объяснением, сердце Катона учащенно билось. Наконец верховный сложил перед собой руки и указательными пальцами поводил себе по подбородку.

– А где сейчас этот виноторговец?

– Поправляется в лазарете Четырнадцатого легиона. От удара по голове он лишился чувств. Хирург полагает, что достаточно скоро он придет в себя.

– Хорошо. Необходимо, чтобы сразу, как только он откроет глаза, вы его допросили.

– Будет сделано, командир. – Катон постарался скрыть свое облегчение от того, что именно ему поручена эта задача, и быстро сменил тему: – Кто бы ни помог освободиться пленному, в тот момент когда Каратак забирал повозку, он был рядом с ним. Их обоих видел еще один торговец вином. В сумраке ему показалось, что мула в повозку запрягают Гиппарх со своим рабом. Но раба мы нашли мертвецки пьяным. Есть вероятность, что Гиппарх сможет указать человека, который помог Каратаку с побегом.

– Это нам что-нибудь дает?

– Определенно. Дело в том, что этот человек по-прежнему может находиться здесь, в лагере.

Осторий опустил руки и пристально поглядел на Катона.

– Откуда у вас такая уверенность?

– Каратак уехал на повозке один. Дежурный опцион сказал, что, прежде чем пропустить ее через ворота, устроил беглый досмотр. И уверен, что в ней никто не прятался.

– Так что, получается, у нас в лагере затаился изменник?

Катон кивнул.

– Значит, кто-то среди обозников, – мрачно рассудил Осторий. – Когда отыщу этого выродка, велю его распять. Видимо, какой-нибудь торговец из местных варваров. Лазутчик, внедренный Каратаком. Устрою на эту публику облаву и подвергну дознанию. А как только за работу возьмутся мои дознаватели, то кое у кого из них языки, я думаю, поразвяжутся.

– Именно так, командир.

– Будем надеяться, что изменник окажется найден. Я уже приказал выслать дополнительные конные разъезды, чтобы они прочесали холмы – нет ли там Каратака, – хотя особых надежд на это не питаю. Он знает местность лучше нас и может рассчитывать на помощь здешних селян в плане укрытия и пропитания. Одному Юпитеру известно, что он думает делать дальше.

– По всей видимости, отправится на север.

– На север? – с удивлением поглядел Осторий. – Как-то очень уж уверенно вы об этом заявляете.

– А куда ему еще пойти, командир? Силуры вчера потерпели сокрушительное поражение и едва ли горят желанием вновь пойти за Каратаком. То же самое и ордовики, когда до них дойдет весть о поражении. Остаются два возможных пути. Первый – к оплоту друидов на Моне[23]. Это достаточно близко, и он может рассчитывать у них на теплый прием. Но там Каратак окажется заперт, а у вас, я так полагаю, есть планы в сравнительно скором будущем занять этот остров.

– Все может быть, – не стал спорить Осторий. – Впрочем, мы отвлеклись, префект. Закончите вашу мысль. Если не на Мону, то куда, по вашему мнению, может направиться Каратак?

– В Бригантию, – не задумываясь ответил Катон.

– Но у нас с бригантами договор. Надо быть безумцем, чтобы отдать себя в руки наших союзников.

– Договор у нас с королевой Картимандуей. А это не одно и то же. Насколько я понимаю, эта кельтская владычица не пользуется поддержкой всего своего племени. Если там есть какая-то группа знати, настроенная по отношению к Риму враждебно, Каратак, безусловно, попытается ее расшевелить. Если же ему удастся перетянуть на свою сторону все остальное племя, то у него появится сильное войско, опираясь на которое он продолжит борьбу с нами.

Верховный, подумав, строптиво поджал губы.

– Полагаться на милость бригантов – чудовищный риск. Не знаю… Вы меня не убедили. После нанесенного ему поражения он, скорее всего, притихнет. Заляжет в берлогу, станет зализывать раны, обдумывая, как быть дальше.

– Позвольте высказать несколько иное мнение, господин военачальник. Каратак не из тех, кто ложится на дно. Он будет жаждать при первой же возможности отомстить за свое поражение. А этого он может добиться, только если накопит свежие силы. И единственное место, где он сможет это осуществить, – именно Бригантия.

– Признателен вам за откровенность, префект Катон, – начальственно согласился верховный, – ваше мнение я тоже учту. Но сейчас мы должны сосредоточиться на поиске и поимке Каратака, пока такое еще возможно. С возвращением частей ауксилариев мы снимаемся с лагеря и выдвигаемся обратно в сторону Вирокониума. Однако до этого мне необходимо услышать, что скажет тот виноторговец. Вам это понятно?

– Так точно, господин военачальник.

– Тогда идите.

Катон и Макрон, отсалютовав, энергично развернулись и зашагали из палатки. Когда они отдалились от стражников верховного, центурион шумно выдохнул.

– Несправедливо все-таки вешать на нас всех собак. Наша, что ли, вина, что какой-то гад вытащил Каратака из клетки? У нас же есть полководец, который выше и дальше всех смотреть должен.

Катон устало усмехнулся.

– Это все игра в пятнашки-обвиняшки, Макрон, и таковы ее правила. Дело ведь не в армии, а в политике. Осторий думает о том, что будет, когда он оставит командирскую стезю. И если у него есть хоть какая-то возможность свалить свою вину или промахи на подчиненных, он это сделает. Просто нам не повезло оказаться у него крайними.

– Чертова политика! – досадливо скривился Макрон.

– Это точно.

Они оглядели лагерь, представляющий собою довольно жалкое зрелище. Большинство палаток сорвало ночной бурей, и солдаты сейчас пробирались по чавкающей слякоти, собирая всевозможные обрывки и обломки. Местами люди разводили костры, но было ясно, что их попытки в основном обречены: хворост для розжига просохнет еще не скоро. Унылость и глухое отчаяние нависали над лагерем, хотя небо было уже безмятежно-синим, солнце пригревало, а в воздухе разливался птичий щебет.

Макрон резко втянул носом воздух.

– Впечатление такое, будто это мы проиграли битву.

– Битву мы выиграли – но не войну. Во всяком случае, сейчас. И пока где-то орудует Каратак, мира нам не видать.

– А нам что теперь делать?

Катон неторопливо потянулся и прищурился на погожее небо.

– Первым делом перемолвиться с Септимием, если тот уже пришел в себя. Он сейчас единственный, кто может хоть как-то помочь отыскать в лагере изменника.