– Разлюбила?

– Нет.

– Тогда в чем причина?

– Толчком к принятию решения послужила его измена.

– Он что, ушел к другой?

– Нет, завел интрижку.

– Ужасно неприятно. И больно, конечно. Но это можно пережить. Переварить, успокоиться и списать все на мужскую полигамность.

– Да я уже переварила. И более-менее успокоилась. Измена была толчком, заставившим меня подумать о том, а стоит ли продолжать эти отношения. И я пришла к выводу, что у нас с ним нет будущего. Поэтому лучше расстаться сейчас, пока еще оба молоды и не совсем погрязли в наших бесперспективных отношениях.

– Почему так пессимистично ты смотришь на будущее?

– Между нами возникли те самые непримиримые противоречия, которые становятся причиной многих разводов. Понимаешь меня?

– Честно? Нет.

Саша быстро посвятила ее в детали своей личной жизни. Говорила она эмоционально, но кратко и по существу. Мэри выслушала ее и, когда Гейнц замолчала, спросила:

– Тебя интересует мое мнение?

– Да. Иначе не поделилась бы.

– У меня никогда не было серьезных отношений. Я никого сильно не любила. И меня никто. И это, поверь мне, ужаснее многого. Например, бедности. Я согласна на рай в шалаше. Не вру. По-белому завидую людям, нашедшим своих половинок. И категорически не понимаю тех, кто из-за каких-то дурацких противоречий, вовсе не непримиримых, идут на разрыв с любимыми.

– То есть если бы ты оказалась на моем месте, то пошла бы у Артура на поводу, лишь бы сохранить отношения?

– Он же предлагал тебе компромисс.

– Уехать в Америку? Но я не хочу. Категорически! Считай меня патриотически настроенной дурой, но жить и воспитывать своих детей я намерена в России. Ездить куда-то на время, возить дочку или сына за рубеж я не просто согласна – желаю и буду это делать. Мир большой. И у нас есть возможность видеть его. Но «гнездиться» я хочу только здесь…

– А почему вы не подумали о Сочи, например? Да, зимой там невозможно купаться, но и не холодно, и воздух прекрасный, и нет скопления людей. Артур предложил тебе свой вариант, ты его отвергла. Так придумай свое решение. Поломай голову.

Саша покосилась на Мэри, как ей показалось, с неодобрением.

– Я говорю не то, что ты хотела услышать? – спросила та. – Но я выражаю свое мнение. Только и всего…

– Да, ты сказала не то, что я ожидала услышать, – задумчиво проговорила Гейнц. – Но это и хорошо. Твои слова заставили меня задуматься.

– Саша, любовь – это то, за что нужно бороться, понимаешь? Не за веру. Не за независимость. Ни тем более за добычу. Только за любовь…

– Спасибо тебе! – Саша чмокнула Мэри в щечку.

Та немного смутилась. Но тут увидела звезды на кремлевских башнях и воскликнула:

– Мы почти приехали!

– Да, почти. Главное сейчас, проскочить, не застряв в пробке.

– Дойдем, если что.

– Тут машину не бросишь. А у ресторана обширная парковка. И она только для клиентов.

Они все же умудрились проскочить. И Сашин «Ниссан» благополучно запарковался на стоянке «Красной площади». Мэри удивил тот факт, что машин у ресторана стоит немало. То есть в Москве полно людей, готовых отвалить кучу денег за обед в нем. Ужин – ладно. Вечер – время отдыха, всевозможных посиделок: дружеских, романтических, корпоративных. Но обед! Тут же нет бизнес-ланчей. А значит, счет на тысячи, а то и десятки тысяч рублей, если с хорошим вином, обеспечен. Мэри всегда думала, что пафосные заведения до заката практически не посещаемы.

Они зашли в ресторан. Их с улыбкой встретила модельного вида администраторша. Провела за столик. К Александре она обращалась по имени. Сразу видно, та чисто бывает в этом заведении. И, судя по ревнивому взгляду, бросаемому на Сашу красавицей, у женской половины коллектива она любовью не пользуется. Хотя, возможно, только у этой конкретной девицы. Может, она влюблена в шефа и ревнует его к Саше?

Они уселись за круглый столик под кипенно-белой скатертью. К девушкам тут же подлетел официант с меню.

– Александра, рады вас видеть. – Он приветливо улыбнулся Гейнц, затем адресовал улыбку Мэри. – Вас и вашу подругу.

– Пьер здесь?

– Да.

– Тогда, будьте любезны, принесите нам его фирменные зразы с молодым картофелем. И салат «Оливье».

– А что будете пить?

– Я воду без газа. А ты, Маша?

– Я тоже, – ответила та. На самом деле она не отказалась бы от фужера хорошего сухого вина, но… решила, что не позволит Саше за себя платить, а спиртное тут может стоить сумасшедших денег… Это вам не Тбилиси!

Официант кивнул и удалился.

– Надеюсь, ты не против того, что я сделала заказ по своему вкусу?

– Нет. Я тебе доверяю.

– Пьер исключительно готовит блюда русской кухни.

– Я, честно признаться, немного удивилась, когда ты «Оливье» заказала. У меня сразу возникает ассоциация со студенческой столовой или привокзальным кафе.

– О, ты не пробовала салат, что тут подают. Это исключительно вкусно. В нем и рябчики, и язык, и икра, и раки. Якобы изначально рецепт был именно таким. А соус Пьер сам изобрел взамен пусть и не покупного, но все же майонеза.

– Надо же…

Тут появился официант с подносом, на котором стояли две стеклянные бутылочки воды и стаканы. Поставив все на стол и разлив минералку, он удалился.

– Какой у тебя план действий? – спросила Мэри, отпив немного.

– Пьер всегда выходил приветствовать меня, я надеялась, что он сделает это и сейчас, но… Придется попросить Колю позвать его. – Колей звали их официанта – Мэри прочла имя на бейдже.

– Может, ты попросишь парня позвать Пьера, чтобы поздороваться. Я могу пока в туалет сходить.

– Нет, останься. Я тебя с ним познакомлю.

– Но при мне вы не сможете поговорить.

– Пока этого и не надо… – Гейнц сделала знак официанту, тот подошел. – Не могли бы вы передать Пьеру, что я хочу с ним поздороваться?

– Я сказал ему, что вы тут.

– А он?

– Он встал к плите.

Саша помрачнела.

– Ты очень его обидела? – поинтересовалась Мэри.

– Да. Я вела себя безобразно.

– Пошли ему записку через Николая.

– Слушай, а это мысль! – ухватилась за ее идею Саша. – У тебя есть ручка?

Мэри достала ее из сумочки. Гейнц быстро что-то написала на салфетке, и, когда Коля подошел, чтобы узнать, все ли в порядке, она попросила передать записку Пьеру.

Тут Мэри позвонили. Она надеялась, что это Левон, но это оказался не он, а Фидель.