{Сinematic orchestra arrival of the birds}

Внезапно мой взгляд ловит птицу, парящую в ярко-голубом осеннем небе… Белые крылья не совершают ни единого взмаха, птица легко планирует над заливом, замершим в тихом осеннем спокойствии зеркальной гладью. Лера тоже замечает её:

— Посмотри, ты только посмотри, как красиво парит! Как легко!

Синие глаза заглядывают в мои, стремясь разделить восторг, затем вновь любуются птицей. А птица — всего лишь чайка, совершает полукругом облёт нашего дома, и, очевидно, посчитав территорию безопасной, смело приземляется на террасу.

Лерин восторг выплёскивается из неё счастливым возгласом:

— Алекс, ты только посмотри, она к нам! Она же к нам прилетела!

Замирает, боясь спугнуть, потом резко дёргает меня за руку:

— Слушай, у тебя есть какое-нибудь зерно? Может крупа какая-нибудь?

— Не знаю… — не хочется её разочаровывать, но я правда не знаю, что у меня есть в этом доме, а чего нет…

Резко срывается с места и через пару минут возвращается с булкой:

— Нужно обязательно её покормить! — сообщает строго.

Отрывает кусок булки и суёт мне в руку:

— Бросай!

Я послушно выполняю команду, но в душе потешаюсь — это ведь всего лишь большая, наглая и вечно голодная чайка! Их тут пруд пруди, только успевай террасу оттирать от продуктов жизнедеятельности! Надо же, сколько шума из-за чайки!

— У нас тут ещё еноты есть! — радостно сообщаю. — Шастают вокруг дома, могут и внутрь забраться. И белки тоже!

Ну а вдруг ей понравится здесь? Если так любит животных!

— Тише! Не шуми, спугнёшь её! — хмурится на меня.

Лера отрывает хлеб по кусочку и бросает белому «проглоту». Сожрав всю булку, чайка вновь удаляется в сторону водной глади, а моя фея счастливо сообщает мне:

— Белая птица, Алекс, это хороший знак! Она к нам прилетела, и мы покормили её! Теперь всё будет хорошо, я уверена в этом, теперь точно всё будет в полном порядке!

Интересное умозаключение. Ну пусть это был бы хотя бы голубь… Но чайка!? Да какая к чёрту разница, когда фея так довольна! Боже ж мой, как мало нужно для счастья моей Лерочке!

— Я приготовила тебе обед, пойдём, поешь, и нам пора ехать уже к Тони.

Плетусь за ней следом, как верный пёс, что скажет, то и делаю, даже не задумываясь, а нужно ли мне это, и чего на самом деле хочу я сам. Полностью зависим от неё, полностью доверяю, полностью подчиняюсь. Лечу туда и только туда, куда дует её ветер.

На осмотре Тони заявляет, что я готов к началу лечения, предупреждает о грядущей тошноте и выпадении волос. Мне наплевать и на то, и на другое: проживу как-нибудь и без шевелюры, а тошнота — не самое страшное испытание в жизни. Рассуждая подобным примитивным образом, я понятия не имел, о чем вообще речь, и к чему способна привести эта самая тошнота, если принять во внимание её упорность и длительность во времени.

Syml — Where's My Love

Однажды вижу: моя фея копошится медленно, вяло, не слышно и не видно её. Чувствую, что-то не то. Всматриваюсь в лицо и чётко констатирую бледность. Спустя время вдруг резко поднимается и убегает наверх. Я встаю и двигаю за ней: должен же я знать, что происходит!? Передвигаться по дому мне самому уже нелегко, а вниз-вверх — та ещё пытка. Но Лера явно не в порядке, я обязан разобраться. Заглядываю в её комнату: она лежит на постели спиной ко мне, лицом к панорамному окну, согнувшись, скрючившись в позе эмбриона. Я где-то слышал, что дети прижимают ноги к животу при болях в нём же.

Долго пытаюсь понять, что именно не так с моей феей, и очень туго, но, тем не менее, прихожу к умозаключению, что у неё, вероятнее всего, менструальные боли. Сразу после больницы она много болтала, особенно на первых сеансах химиотерапии и облучения, меня тогда очень сильно тошнило и рвало с непривычки, она, конечно, слушалась и оставляла меня в такие моменты, но всё равно ведь знала, что происходит, старалась поддержать и всё время болтала о своих проблемах. Вот тогда она что-то говорила про свои сильные с самой ранней юности боли во время менструаций и в какие казусы из-за них попадала. Кажется, тогда она ещё сказала, что после вторых родов больно ей бывает через раз, особенно сильно, когда нервничает, переживает стресс… То есть сейчас, по моей милости, ей плохо!

Спускаюсь в свою спальню, долго пересматриваю свои запасы обезболивающих, не знаю, что из них можно предложить ей… Интересно, Адвил ей поможет? У меня есть посерьёзнее, то, что в супермаркете не купишь… Но ей ведь вряд ли это можно. Пожалуй, лучше Адвил.

Только собираюсь идти к ней, как она сама входит в мою спальню:

— Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает, а у самой аж губы белые, я даже пугаюсь: ей явно очень плохо.

— А тебе?

— Мне? — смотрит удивлённо. — Мне нет…

Протягиваю ей Адвил:

— Попробуй вначале одну, если не сработает — добавь ещё одну.

Она забирает у меня баночку, смотрит на неё долго, словно гипнотизирует, потом поднимает глаза:

— Спасибо…

— Не за что.

Уходит, а я достаю планшет, респект, кстати, Стиву за такое удобное изобретение, ты, Стив, — молоток!

Ну что ж, погуглим: «менструальные боли»… нет, пожалуй, лучше так «сильные менструальные боли»…

«При длительном болевом синдроме болеутоляющие средства неэффективны вследствие спазмирования брюшных мышц. Расслабить мышцы можно при помощи тёплых компрессов… Например, приложить к животу грелку с горячей водой».

Интересно, у меня есть грелка? Звоню Эстеле — грелки нет. Снова Google, нахожу интернет-магазин «Русская аптека», делаю заказ, ставлю галочку в поле «срочный», комментарий: «за быструю доставку щедрые чаевые».

Через 30 минут приезжает курьер, я улыбаюсь, слово «чаевые» обладает волшебством в этой стране…

Наполняем грелку горячей водой, так что там дальше Google советовал? Ага, обернуть пелёнкой… Снова звоню Эстеле:

— Эстела, у нас пелёнка есть?

— Нет, можно заменить простынёй или наволочкой.

— А где у нас всё это можно найти?

— На первом этаже в кладовке.

Я долго пытаюсь сообразить, где именно Эстела соорудила кладовку, она это понимает:

— Слева от кухни, как идти к гаражам.

— Понял. Спасибо.

Не без труда, но нахожу простыню, заодно узнал, где лежат чистые полотенца, а то мне как-то нужно было, а я и не знал, где они… Вот же олух! Собственный дом не знаю…

Вхожу тихонько в Лерину комнату, она спит, лёжа на боку. Осторожно приподнимаю край футболки, кладу грелку ей на живот, стараюсь всё делать медленно, чтобы не разбудить, но она всё равно испуганно распахивает глаза, а я тут же пытаюсь успокоить: