— Лёня, ты свободен, завтра жди звонка, — Игорь делает один звонок шоферу.

— Я в душ, Крис, составишь компанию? — Артём поднимается и начинает раздеваться, глядя на меня.

Не поняла? Они сейчас будут ночевать у меня? На моем и без того расшатанном диване?

— Душ? Какой душ? Вы что?.. Ночуете здесь?

— Крис, все завтра, ок? Просто задолбался сегодня, дай полотенце.

Артём правда выглядел уставшим, ушел в ванную, а я стала искать полотенце.

— Почему у тебя ничего нет пожрать кроме пельменей? Ты ведь женщина, — Игорь шарит по моему холодильнику и полкам шкафов.

— Громов, я женщина, а не кухарка, и меня часто не бывает дома, пельмени — это еще роскошь.

— Накормишь?

— Конечно, иначе вы сожрете меня.

В ванной шумит вода, Игорь уже снял пиджак и рубашку, что-то набирал в телефоне, поставила кастрюлю с водой на плиту. За окном глубокая ночь, я на своей кухне, варю своим мужчинам пельмени.

Идиллия, мать вашу.

— Иди сюда, — Игорь тянет за руку, усаживая на колени. — Испугалась?

— Немного.

Он проводит по моему лицу пальцами, задевая губы, смотрит на них, потом в глаза. Он тоже устал, глубокая морщина между бровей, но в зеленых глазах огонь.

— Что было еще?

— Бывший говорил что-то про налоговую, не поняла, о чем он, но, наверное, это по тем бумагам, что я подписала, лишь бы он отстал.

— Что еще?

— Семён.

— Брат?

— Да, влез в очередную историю, ему почти шестнадцать, реально может сесть.

— Еще.

— Вроде все. Ваш, а теперь и мой друг Рогозин требует и угрожает.

— Это все?

— Якут.

— Это наши проблемы. И запомни: все, что связано с тобой, это тоже наши проблемы.

Звучит красиво, даже сердце дрогнуло.

Не стала говорить о первом пилоте и Жанне, там и так все ясно. Выйду из отпуска и буду работать с другим экипажем, это нормально.

— Что дальше, Игорь?

— Все будет хорошо.

— А если не будет? Если все будет плохо? Ведь такое возможно?

В моей голове миллион вопросов, а еще столько же вариантов развития событий и наших отношений.

Смотрю с тревогой в его лицо, он сам напряжен, сильно сжимает мою талию, прислоняется лбом к плечу, глажу по волосам, вдыхая запах смородины и сандала.

Такой большой мужчина и сейчас такой уязвимый, это подкупает.

— Не думай об этом. Никогда так не думай.

Мне страшно их потерять. Вот сейчас реально страшно.

Вода кипит, а мы так и сидим, не двигаясь с места. Лишь тепло мужских рук, мои мотыльки в пьяном полете, а потом губы Игоря на моих и дыхание — одно на двоих.

— Ничего не бойся и ни о чем не думай, я накажу любого, кто обидит мою женщину.

— Артём, уходить надо, облава.

— Чиж, не гони, какая облава? Это закрытый клуб.

Сижу, даже не думаю двигаться с места, пальцы порхают по клавиатуре, мозг лихорадочно соображает, нейроны принимают информацию, тут же передают ее дальше. Я вижу только яркий прямоугольник экрана ноутбука и цифры, всплывающие, словно из ниоткуда.

Вскрыть сервер одного из крупнейших банков оказалось плевым делом, и вот уже деньги вкладчиков кочуют на подставные счета. Осталось всего несколько минут, чтобы подчистить концы, и какая-то облава мне совсем не нужна.

— Тёма, я говорю, там реальный ОМОН, а в нас наркоты на три срока. Пошли быстрее, уходить надо.

По стеклянному столу рассыпаны ровные дорожки кокса, недопитая бутылка виски, две почти голые стриптизерши в нирване.

Басы, доносящиеся с танцпола, пробиваются сквозь стену, приятно обволакивают мозг, мне сейчас просто нужно не мешать, а Чиж скачет по привату, как птица в клетке.

Много лет меня учили в лучших школах и колледжах Европы высшей математике, анализу, экономическим и финансовым основам. Все не прошло даром, я очень любил учиться и мне все легко давалось, что часто было скучно.

Я не могу не думать и не просчитывать любые схемы, мозг постоянно работает, требует решать новые задачи. Чтоб хоть как-то отвлечься появились наркотики, но я ведь не дурак, чтоб подсаживаться на них как все торчки.

— Шульгин, ты слышишь? Пошли быстрее, нас сейчас примут, и никто не поможет.

Мне и так уже помочь некому.

Чиж хватает за локоть, тянет к потайной двери, что находится за плотными шторами, я наконец заканчиваю операцию, глаза не могут привыкнуть к темноте, но иду за другом.

Если сейчас меня возьмут с этим железом и как-то докопаются, что к чему, вот это будет статья поинтересней той, что за наркотики, которыми мы на самом деле накачаны.

Узкий проход, все еще темно, но музыка действительно замолкает, теперь слышен чей-то отрывистый крик и лай собак, женский визг.

Страха нет никакого, лишь бесит эта суета, хочу просто побыть в тишине. Снова коридор, но уже больше по размеру, пробираемся дальше, а вот и дверь на улицу.

— Ну кто бы сомневался, тараканы разбегаются в разные стороны.

— Черт.

— Можешь называть меня и так, но лучше Марат Тимурович. Кого на этот раз обчистит наш непризнанный экономический гений?

Шахизов, а если просто, то Шах, стоит у припаркованного внедорожника, рядом два амбала, и нам с Чижом бежать, по сути, нет смысла. Ровно месяц назад помог ему вывести деньги по самой простецкой схеме в легальный доход, вот теперь вцепился, как клешнями, чтобы я работал на него.

— Просто был в клубе, отдыхал, завязал с этим.

Смотрю нагло и уверенно, я не стану ни при каком раскладе работать на него, это рабство, а я человек свободный. Свободный от всех и от всего.

— Поехали, поговорить надо.

— Некогда мне, да и поздно уже.

— Слушай, Шульгин, ты испытываешь мое терпение, я предложил тебе хорошие проценты и работать на меня. Но, если ты любишь боль и страдания, так-то будешь работать совсем бесплатно.

Мужчина подходит ближе, сплевывает на асфальт, его не волнует, что в здании клуба ОМОН и ребята в бронежилетах, он хочет полного подчинения, нагнуть и подмять.

— Не по адресу.

— Что?

— Пошел на хуй.

— Ты, мальчик, совсем попутал берега?

Лицо Шаха бледнеет, глаза становятся больше, легкий кивок, охрана скручивает Чижа, тот кричит от боли. Мне все равно, этот номер не пройдет, я чувствую блеф.