Наслаждаясь игрой и белым игристым вином, ребята без умолку спорили на насущные темы, высказывая свою, определённо верную, точку зрения.

Вечер сменила ночь, оповестив всех о том, что пора разойтись по комнатам и погрязнуть в стране снов. Не долго думая, Анна первая удалилась из гостиной, чтобы принять ванну перед сном.

Закрыв глаза, она каждой клеточкой кожи ощущала тепло, исходящее от практически горячей воды. Расслабив все пальчики рук и ног, она впитывала в себя тепло, согревая свои мысли и чувства. Девушка смиренно наблюдала за подтекающим краном, теряющем по капле каждые несколько секунд. Громче хлопка капли об воду был лишь стук стрелки часов, напоминающих о том, что за окном была глубокая ночь.

Проснувшись раньше всех, Анна ещё около получаса понежилась в кровати под тёплым одеялом и, услышав голоса друзей наконец встала с кровати и пошла в ванную комнату, чтобы умыться и принять душ.

Стоя у зеркала над раковиной, в её памяти всплыло старое воспоминание того, как раньше каждый день, когда Теодор возвращался с важных встречи домой, девушка встречала его, и они вместе готовились ко сну.

Замечая в окне подъехавшую машину, Анна бросала все дела, доставала из шкафа махровое полотенце и выходила из комнаты. К этому времени обычно Теодор уже ждал её в ванной комнате в домашнем белом халате, длиною до лодыжек.

Но один вечер запомнился ей особенно. Тогда Теодор вернулся из командировки. Всё начиналось как обычно. Парень протирал лицо полотенцем. Анна вошла в комнату и зашла за ширму. Скинув с себя дневную одежду, она накинула свой белый халат и подошла к раковине. В ванной комнате их было две. Между Анной и Теодором была всего половина метра. Анна выдавила на зубную щетку пасту и начала чистить зубы. Закончив процедуру, она умылась и вытерла лицо полотенцем. Между ними было привычное напряжение, которое возникает после долгой разлуки. И в этот раз прекратить его решила Анна.

— Как прошла неделя? — сдержанно спросила девушка.

— Хорошо. Анна… — начал говорить Тео.

— Да? — спросила девушка.

— Не хочешь немного прогуляться? — предложил Теодор, смотря в глаза Анне.

— Но на улице очень холодно, — ответила голубоглазая блондинка тихим уставшим голосом.

— Да. И идет снег, — с легкой улыбкой ответил Теодор.

В тот вечер они гуляли несколько часов, не смотря на всю усталость. А придя домой, счастливые и умиротворенные разошлись по комнатам и легли спать.

Вспоминая это, уголки губ девушки приподнялись, а глаза закрылись, пытаясь воспроизвести тот вечер в мелочах.

Приняв ванну и надев чистую одежду, девушка собрала прямые волосы в пучок и спустилась на первый этаж к друзьям. Фин и Майкл сидели за столом. Вялые и сонные. Деби переворачивала деревянной лопаткой оладушки в сковороде, параллельно тихо подпевая словам песни, звучащей по радио.

Заметив в дверях Анну, она тут же бросила лопатку, заправила чёрные волосы за уши и с улыбкой подбежала к подруге, обхватив её руками за плечи.

— Аня! Вот и ты наконец проснулась. — громко и радостно оповестила всем девушка. — Будешь кофе?

— Доброе утро, — с улыбкой и широко раскрытыми глазами сказала Анна, не смея сдвинуться с места. — Я сама налью.

— Ладно, — согласилась Дебора и вернулась к плите, после чего схватила лопатку и в спешке перевернула немного подгоревшую партию оладушков.

Наполнив свой бокал горячим, только что сваренным, кофе, Анна взяла тарелку и села за стол. В эту же минуту к ней подлетела Дебора и выложила на тарелку прямо из сковороды три оладушка. Анна взяла стоящую неподалёку от неё баночку и чайной ложкой выложила из неё прямо на завтрак несколько ложек вишнёвого варенья.

Глава 38

Майкл

После завтрака все разошлись по делам, чтобы подготовиться к предстоящему небольшому походу. Анна вместе с Финном собирали рюкзаки, а Дебора укладывала по контейнерам еду, которой по расчётам девушки должно было хватить на несколько дней.

Всё это время, пока Деби выполняла свою работу, Майкл вился неподалёку, всячески сбивая девушку своими настойчивыми и неуместными высказываниями.

Он надеялся убедить её возобновить отношения, предполагая, что из них могла сложиться неплохая пара. Майкл, сам того не желая, влюбился в Дебору Марсели по уши и был не в силах сопротивляться своим чувствам. Поэтому, не желая принимать отказ со стороны дамы своего сердца, решил во что бы то ни стало добиться её расположения.

Правда он и представить не мог, что Дебора далеко не легкодоступная девушка, и её любви добиться не было так легко, как он надеялся.

Возможно влюбись он в неё немного раньше и не разбив девушке сердце, Дебора бы приняла его. Но он уже упустил свой шанс сблизиться с ней, а значит мог расчитывать лишь на постоянные холодные взгляды и короткие диалоги.

Единственное, что их соединяло — одна единственная ночь, когда он в первый и последний раз смог ощутить своей кожей её легкие и нежные прикосновения.

Закрывая перед сном глаза, Майкл видел Деби. Она лежала у него на груди и пальцем вырисовывала узоры на взмокшей после долгой и выматывающей ночи коже. Майкл осторожно гладил её темные кудрявые волосы, пропуская тонкие пряди сквозь свои пальцы. Его дыхание всё ещё было сбитым, неровным, а Деби, прильнув щекой к его груди, что-то напевала себе под нос. Её голос был тихим и ровным, таким, что с легкостью убаюкивал вымотанного мальчишку.

Майкл помнил всё, о чём говорил с Деби в ту ночь. Они смеялись и болтали. Шутили и дурачились. Он обнимал её плечи, прижимался своей головой к её обнаженной груди и вслушивался в ровный стук сердца. А она всё смеялась над его историями из детства и, не отводя глаз, следила за каждым движением мальчишки.

Ей было комфортно с ним, а ему — с ней. У них было достаточно общих интересов и тем для беседы. И поэтому, вернувшись после той ночи в свой дом, Дебора решила, что между ними было нечто большее, чем одноразовый дружеский секс. А именно, ей хотелось верить в то, что для Майкла эта ночь значила то же, что и для Деби.

Но, в очередной раз разочаровавшись в любви, Дебора резко переменила своё отношение к мужчинам, более не желая доставлять им такого удовольствия, как разбивание девичьих сердец.

— Деби, — вдруг позвал девушку Майкл, облокотившись руками на кухонный стол.

— Да, Майкл?

— Я больше не могу выносить это… напряжение… между нами, — со всей горечью и волнением высказал Майкл.

— Нами? нет никаких «Нами», Майкл. Есть ты. И есть я. —