Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Садись рядом.
Каспар покорно послушался его, сев у головы.
Александр открыл глаза и взглянул на него с такой доброй и теплой улыбкой, что что-то в груди Каспара сжалось в неведомом пугающем чувстве. Все, что он понял в тот момент, так это то, что не должен испытывать подобного. Быть может, ему просто показалось?
Задумываться об этом надолго он не стал.
– В тени вы можете простудиться.
– Боже, Каспар, успокойся. Даже если заболею, то что с того?
– Вас ждут жар, головная боль, курс лекарств, першение в горле. И это в лучшем случае.
– Значит, Делинда будет тревожить меня меньше?
– Скорее всего да, чтобы не заразиться.
– Знал бы – болел бы каждый месяц, – рассмеялся Александр, и Каспар не смог сдержать короткий смешок. – Нет, я не шучу. Прекрасный план.
– Боюсь, что через пару месяцев она что-то заподозрит.
– Ну и пусть.
Их смех стих. Александр лег на бок. Его вдруг посетила странная мысль положить голову Каспару на колени, и сейчас, когда он на короткое время забыл, что не подобает телохранителю и монарху столь тесно сближаться не в момент опасности, только мокрые волосы остановили его от этой затеи.
– Я очень рад, что ты когда-то согласился стать моим телохранителем. С тобой мне так… спокойно. Порой я даже забываю о том, что ты мой телохранитель. Для меня ты как хороший, добрый друг, который всегда поддержит, поймет и никогда не осудит.
Неведомое пугающее чувство вспыхнуло в груди Каспара с новой силой, но тут же угасло под волной рассудительности.
– Мне приятно это слышать, Ваше Высочество. Я рад, что мое присутствие раскрепощает вас.
Неужели он сказал это вслух? Знание об этом они разделяли оба и уже давно, но всегда считали постыдным разглашать его.
Каспар замялся.
– По правде говоря, я уже давно не воспринимаю все это как работу.
– Как что же тогда? – Александр перевернулся на живот и приподнялся, оперевшись на локти. – Почему ты вообще согласился работать на нас? Ведь то, что ты увидел и услышал в тот день, мягко говоря, было неприятным и даже отталкивающим.
Под взглядом его проницательных сиреневых глаз сложно было врать.
– Я почувствовал, что должен быть здесь, с вами.
Александр ждал развернутого ответа, какого Каспар себе позволить не мог.
– В любом случае я рад, – расстроенно закончил Александр. – Не представляю кого-то другого на этом месте, кроме тебя.
И тут он сделал то, чего будет стыдиться еще долгие месяцы: забыв о мокрой голове, о всяком приличии, он положил голову Каспару на колени. Первые пять секунд происходящее казалось ему естественным, затем он почувствовал, что положение его головы для этой ситуации неестественно, и вот наконец лицо его вспыхнуло румянцем, и он убрал голову.
– Ха-ха, что-то я забылся. Извини, пожалуйста.
– Все в порядке. Бывает.
От собственного волнения принц не заметил, как задрожал его голос.
Что-то происходило с ним. Что-то, чего быть не должно. Иначе разве было бы ему так тревожно?
Весь этот день, еще с первого разговора в бальном зале, все было не так, как обычно. И вот теперь он понял, что именно.
Боже правый, быть того не может!
Каспар громко сглотнул, вставая с места.
– Пожалуй, нам действительно пора. Вам нужно обтереться, а лучше принять теплый душ.
Все еще смущенный своим поступком, Александр не стал возражать.
В конечном счете, как и предрекалось, он заболел. Первые три дня пролежал в постели, принимая таблетки и лечебные настойки, в остальные же четыре дня находил в себе силы ходить по комнате, выходить на балкон и даже читать. Делинда боялась зайти к нему лишний раз, так что мечта принца сбылась – всю неделю она его почти не беспокоила, только спрашивала, как он себя чувствует, и писала ему о светских вечерах или новостях, стоящих его внимания.
– Она действительно почти не заходит, – заметил Александр глухим, сдавленным голосом.
– Только вот в болезни, вижу, все равно приятного мало.
Александр усмехнулся.
– Да, это больно. Я и забыл, насколько. В последний раз болел тогда, когда родители заставили соблюдать дресс-код и надеть шорты вместо брюк. И ты пытался отговорить их, предупредив, что я могу заболеть. Помнишь?
– Помню. – Каспар взбил подушки за его спиной. – Еще пара дней, и разум окончательно прояснится, а боль отпустит тело. Молока с медом?
– Давай. Такое ощущение, что оно действеннее всех лекарств вместе взятых.
Каспар подошел к столу, на котором стояли электрический чайник, несколько банок с вареньем, мед, пиала с фруктами, бутылка молока и маленькая переносная плита. После того как заболел Александр, врач решил, что у него должен быть постоянный и быстрый доступ к горячим напиткам. Каспар разогрел молоко в длинном сотейнике, перелил его в кружку и размешал несколько ложек меда, после чего поставил на складной столик для завтрака кружку, тарелку с разрезанными на дольки манго, киви и яблоками и водрузил все это перед Александром.
– Держите. Аккуратно, горячий.
– Спасибо. Ненавижу мед, но с молоком он очень неплох. – Принц сделал пару глотков и облегченно вздохнул.
– Есть в планах болеть и в следующие месяцы?
– Нет уж, мне хватило. – В попытке рассмеяться Александр разразился сухим кашлем и приложил руку к горлу, словно тем самым мог унять режущую боль. Затем допил молоко с медом и придвинул к себе книгу. Каспар поставил складной столик рядом и убрал пустую кружку. – Знаешь, если задуматься, именно тебя всегда больше всех волновало мое здоровье.
– Это моя работа, – ответил Каспар, словно оправдывался за какую-то оплошность.
– Не ты ли говорил, что не воспринимаешь свою службу как работу? – подловил его Александр.
Каспар учтиво улыбнулся.
– Я считаю тебя своим другом, Каспар. И уже давно. В сущности, единственным.
– Если я имею право так ответить…
– Довольно формальностей. Говори со мной так, как хочешь.
Но Каспар отчего-то не хотел, чтобы ему позволяли больше.
– Я тоже считаю вас другом. Очень хорошим другом.
Он не мог отделаться от мысли, что нагло врет. Друг? Бесспорно, он хотел считать его другом. Но то, что началось еще тогда у фонтана, не даст ему даже думать о принце как о друге.
Лицо Александра озарилось счастливой улыбкой.
– Я рад. – Он открыл книгу на странице с закладкой и удобно расположился, приготовившись читать.
И все-таки это то, о чем он думал все последние дни. Ужасно, отвратительно и пугающе. Находиться рядом с принцем, испытывая это, – почти преступление.
Боже правый, как же такое могло случиться? Ведь Каспар никогда, никогда не испытывал ничего подобного.
Проклятье! Неужели в самом деле?..
– Я выйду ненадолго, Ваше Высочество.
– Да, конечно.
Каспар